Крах Атласа

– Да, амбал, лысый такой. – Ушами Парисы слышала одно, а магией воспринимала иное. В голове у риелтора сидел не образ Атласа Блэйкли, а человека намного старше. Он Атласу в отцы годился. – Судя по виду, богатый. Печально, если так подумать. Пришел, только чтобы вещички забрать.

Париса обратила внимание на шкафы. Открыла один, ожидая, что из него вот-вот что-нибудь выползет, а риелтор продолжал трещать о том, что забрал здоровяк: семейные реликвии, фото. Имени своего он не назвал, однако на портфеле у него был логотип престижного университета, на ногах – отличные туфли; его окружала аура джентльменства, а (тут Париса капельку сжульничала) сам портрет изображал его в молодости. Вот так ловкий разум Парисы и познакомился с отцом Атласа Блэйкли, обделенным магическим даром. Лично ее это интриговало, однако поискам самого Атласа не способствовало совсем.

Оказавшись в тупике, Париса решила ускорить процесс. «Расскажи о семье этой женщины», – велела она риелтору, вложив в команду чуть больше силы, чем требовалось. О чем, она надеялась, не придется жалеть позже, в ее-то стремительно ухудшающемся стесненном положении.

Впрочем, риелтор тут же сделался услужливым и поведал, как прежний владелец паба внизу (еще когда заведение было старым, а не модным), узнав новости, связался с ними и рассказал, что у этой женщины есть сын. Такой же пафосный, из академической среды, но славный, он всегда заглядывал на чашечку чая и оставлял щедрые чаевые, словно бы это у него какой-то ритуал. Еще по телефону владелец паба признался, будто хочет отдать дань уважения, да вот о похоронах ничего не известно. Странное дело, настаивал он, ведь сын ее славный парень, такой славный парень, налажал тут и там по молодости, но исправился, поднялся, не оставил бы мать вот так, совсем одну, не такой он человек и, наверное, он просто не знает, с ним не связались?

– Но и мы не можем его отыскать, – сказал в заключение риелтор и тут же нахмурился, словно сообразив, что говорит. – Простите, о чем вы спрашивали? Я сбился с мысли…

– Цена за квадратный метр, – подсказала Париса.

– В этом районе? Чудовищная, – ответил риелтор, немного переборщив с энергичностью (это было последствие изменений, которые внесла Париса, желая вытянуть из него правду).

Вот, значит, как жил Атлас Блэйкли, думала Париса про себя, пока риелтор разглагольствовал о заоблачных ценах на ренту в Лондоне. Больная мать, которая таяла, угасала, лицемерный отец, который их знать не хотел. Проведай Париса обо всем этом раньше, еще когда они с Атласом жили под одной крышей, она бы знатно повеселилась. Ей пришло в голову, что восторг, который испытывал Каллум, узнав, что же сделало их Хранителя тем, кто он есть, – азбуку его психологической травмы, – был, в конце концов, вполне обоснован, учитывая монотонность их быта в поместье.

Либби Роудс, естественно, смеяться бы не стала. Во всяком случае, прежняя Либби Роудс – точно. Однако думать нужно было о нынешней. Ведь она – один из двух человек, кто знает о перемещениях Атласа Блэйкли. Вторым был Тристан, который, похоже, плохо осведомлен. С Либби же определенно что-то не так, и это продолжало тревожить Парису.

Или, пожалуй, приводило в трепет. Если Париса перестанет смотреть на старую Либби Роудс и поймет, кем она стала, это будет полезно.

* * *

Неделю назад Париса сидела в ослепительно-белом парижском офисе, созерцая вид за окном. Пока наконец дверь кабинета не открылась.

Она уловила удивленные мысли, которых, впрочем, стоило ожидать, а после – колебания и некий зародыш решения, на основании которого и думала определить, как пройдет встреча. Хозяин офиса мог послать за охраной, велеть схватить разыскиваемого медита, рассевшегося в его кресле, а мог взвесить варианты и прикинуть возможную выгоду. Париса ждала, что ему хватит расчетливости понять ее ценность. С этим определенно можно было бы работать. В ином случае она его просто убила бы. Учитывая, что этим же утром она избавилась от угрозы собственной жизни. С тех пор, как она покинула поместье, борьба стала для нее частью ежедневного ритуала вроде процедуры для поддержания красоты. Поэтому торговаться она была готова, но играть – нет.

– Париса Камали, – произнес мужчина с порога.

– Нотазай, – ответила она. – Что это, кстати? Имя? Фамилия?

– Ни то, ни другое. – Он тихонько притворил за собой дверь. – Чем обязан такой чести?

Он был слегка старше Атласа и куда проще поддавался чтению.

– Позвольте изложить все просто, – сказала Париса, откинув голову на подголовник кресла с ортопедическими чарами. – Я начинаю уставать от этой беготни. Если честно, то ваше участие в охоте на меня несколько напрягает.

Нотазай прикинул на глаз расстояние между ними.

– А мне вот не показалось, будто бы борьба за выживание доставляет вам особые хлопоты, – ответил он, продолжая стоять у двери. Этим он как бы сообщал: я слушаю, но ваше время ограничено.

– То, что я излагаю все простыми словами, еще не говорит о простоте моего положения, – возразила Париса. Она указала на настольный компьютер и заметила проблеск дурного предчувствия во взгляде Нотазая. – Похоже, вашу сеть уронили. Некоторое время не будет доступа к серверу компании.