Сюжет

– Мне так жаль. Какой ужас.

– И после этого нас взяла к себе мамина сестра. Но она была очень странной. Она так и не освоила искусство ухода за собой, не говоря о ком-то еще, не говоря о двух девочках. Думаю, мы обе понимали это, мы с сестрой. Но относились по-разному. Когда мы пошли в школу, я стала чувствовать, как они обе все дальше и дальше отдаляются от меня. Сестра и тетя, – уточнила Анна. – Сестра почти перестала ходить в школу. Я почти перестала бывать дома. И моя учительница, мисс Ройс, когда догадалась, что происходит, она просто спросила, не хочу ли я жить у нее, и я согласилась.

– Но… разве никто не вмешивался? То есть социальные службы? Полиция?

– Шериф пару раз приходил поговорить с тетей, но на нее это мало повлияло. Думаю, она на самом деле хотела вырастить нас, просто это было за пределами ее возможностей, – Анна немного помолчала. – Между прочим, я на нее совершенно не в обиде. Не все же, к примеру, умеют рисовать или петь. А она была просто таким человеком, который не умел найти себе место в мире, как большинство. Но я жалею…

Она покачала головой. И взяла бокал.

– О чем?

– Ну, я уговаривала сестру жить со мной, но она не хотела. Она хотела остаться с тетей. А потом в какой-то день они просто уехали.

Повисло молчание, и Джейку стало не по себе.

– И?

– И? Все. Больше я о них ничего не знаю. Они могут быть где угодно. Или нигде. Может, в этом самом ресторане, – она огляделась. – Ну, не похоже. Но такая вот история. Я осталась, они уехали. Я закончила школу. Поступила в колледж. Моя учительница – я привыкла называть ее приемной мамой, но она формально не удочеряла меня. Она умерла. Оставила мне немного денег, это было приятно. Но про сестру… понятия не имею.

– А ты пыталась как-то найти ее? – спросил Джейк.

Анна покачала головой.

– Нет. Думаю, тетя жила довольно-таки маргинальной жизнью, пока не стала заботиться о нас. Пытаться заботиться. Думаю, если они еще вместе, они не станут платить за жилье через банк или пользоваться банкоматом, не то что фейсбуком. Но я завела страницу в фейсбуке и инстаграме в основном для этого. Если они захотят найти меня, им достаточно будет просто сесть за компьютер в любой библиотеке в пределах Америки. Если они мне напишут, у меня сработает оповещение с почты. Я стараюсь не думать об этом, вообще, но все равно… всякий раз, как включаю компьютер или телефон, какая-то часть меня думает: может, сегодня? Ты даже не представляешь, как это: ждать от кого-то письма, которое перевернет всю твою жизнь.

Джейк очень даже это представлял. Но не стал об этом говорить.

– А это… Ну, то есть это все не вгоняло тебя в депрессию? Подростком?

Анна, похоже, отнеслась к его вопросу без особого драматизма.

– Наверно. Большинству подростков знакома депрессия, разве нет? Не скажу, что я в юности так уж много копалась в себе. И если честно, я тогда мало к чему стремилась, так что у меня не было ощущения, что я не могу получить чего-то особенного. А потом как-то осенним утром, в последнем классе, я взяла со скамейки перед кабинетом школьного психолога брошюру Вашингтонского университета. Там на обложке были эти сосны, и я просто подумала… ну, знаешь, такой душевный вид. Что-то такое домашнее. В общем, я написала заявление прямо там, в кабинете, за их компьютером. И через три недели мне пришло письмо.

Подошел официант и унес тарелки. Десерт они брать не стали, но заказали еще вина.

– Ты знаешь, – сказал Джейк, – если подумать об этом, ты очень даже неплохо устроилась.

– Ну еще бы, – Анна закатила глаза. – Пряталась на острове почти десять лет. Дожила до тридцати пяти, не построив ни одних нормальных отношений. Последние три года я усердствую в том, что помогаю полному кретину казаться в эфире хоть что-то понимающим и хоть в чем-то сведущим. Это, по-твоему, очень даже неплохо устроилась?