— Небось, бабка, которая свой любопытный нос высунула, — хмыкнул Алексей.
— Потом, — продолжил оперативник, пропустив мимо ушей реплику коллеги, — допросили второго патрульного. Раненый пока в тяжелом состоянии, разговаривать врачи не позволили. В общем, набросал он нам приблизительные приметы налетчиков, хотя в сумерках не особо хорошо их разглядел. Все молодые, лет от двадцати до тридцати с небольшим. Один невысокий, щуплый, он как раз узлы тащил, двое — среднего роста. Один — довольно крепкий, был одет в форму красноармейца. Остальные в гражданке. Больше ничего не запомнил.
— Опознать сможет? — спросил Шишкин. — Если вдруг в картотеке отыщутся.
Максим пожал плечами.
— Возможно. Я его о том же спросил, он так и сказал: возможно.
— Ладно, попробуем. Хотя приметы хлипкие. Боря, теперь ты.
Борис крякнул.
— В общем, Сергей, потолковал я с местными. Золотник обычно околачивался в местной пивной, в основном по вечерам, но бывало, что и в другое время. Там же чаще всего и делишки проворачивал. Точнее, как: к нему приходили, говорили, что есть товар на продажу. Если Володьку все устраивало, он назначал встречу у себя дома. Из последних к нему приходил Валька Горелый — он продал Золотнику фамильное серебро, которое у какой-то дамочки умыкнул. Потом еще Лева Рубчик, карманник, золотишко приносил, но мелочь — часики, цепочку и пару колец, одно с ценным камушком. Это кто из местных. А вот Марьянка, которая у них там на разливе стоит, шепнула, что к Золотнику за день до налета приходили двое, один как раз в военной форме был, второй одет вроде прилично, но слегка потрепанный. О чем они говорили, Марьянка не слышала, но, наверно, это были те самые, что устроили налет. Я потом еще немного потряс Сивого. Он сказал, что эти двое его как-то угостили, он им и шепнул про Золотника.
— Да Сивый — тот еще пьянчуга, — скривился капитан. — Я удивляюсь, как его вообще местные блатные к себе допускают. Он ведь если надерется до соплей, все секреты выдаст.
— Это верно, но ему никто ничего серьезного и не доверяет. Если с нужными людьми встретиться — это пожалуйста, а если где-то в картишки соберутся перекинуться, тут Сивый точно ничего не будет знать.
— Все ясно. Твоя очередь, Леша.
— Я сначала думал походить по другим скупщикам, — сказал Алексей. — По коллегам Боровкова, так сказать. Но вряд ли краденые вещи в первый же день всплывут, хотя всякое бывает. Побеседовал с местными воришками. В общем, как Боря и сказал, наш барыга договаривался с ними в пивной. Последнее время к нему ходили часто, но, по большей части, ничего серьезного не носили.
— Кстати, да, — заметил Максим. — За последние пару недель у него много гостей было. Порой чуть ли не каждый день кто-нибудь шастал.
— Вот-вот, — поддакнул Алексей. — По словам этих самых воришек, кому попало и без предупреждения Боровков мог дверь и не открыть. А вот тем, кого знал, или если кто по наводке пришел — другое дело.
— Ну, ясно. — Старший опергруппы откинулся на стуле. — Мы с Васей тоже побеседовали со знакомыми и коллегами Золотника — он ведь, оказывается, в местном доме культуры реквизитором числился. Правда, с самодеятельностью, спектаклями и концертами у них сейчас не ахти как, поэтому наш убитый барыга не торчал там с утра до вечера. Ему, оказывается, не только уголовники товар носили — и обычные граждане, у кого совсем с деньгами туго было. В том числе и его, так сказать, коллеги по культуре. И вообще, как я понял, среди скупщиков он был если не главным, то в первых рядах точно. Весь город его знал.
— Тогда точно залетные, — задумчиво сказал Борис. — Могли разговорить Сивого, все узнать и накрыть.
— А товар бы кому тогда сбагрили? — покосился на него Алексей. — Другим барыгам?
— Возможно, — ответил вместо оперативника Шишкин. — А возможно, у Золотника не так давно объявился конкурент.
— Это кто же?
— Некто по кличке Пан. Про него потаповские ребятишки рассказали. И похоже, что именно все залетные грабители ему и тащат свою добычу.