96
Симанский вообще вел свой дневник по-французски и думал тоже. Это рассказывала Киселева, так как для Симанского нашли даму, печатавшую ему по-французски.
97
Такая ситуация была мне знакома по семье моей бабушки, дочери митрофорного протоиерея-миссионера. Он, овдовев, воспитывал семь свои детей и семь осиротевших детей своего рано умершего брата, тоже священника. Некоторые из этих воспитанников стали монахинями, а другие монашествовали в миру, подвизаясь в просвещении и медицине. Моя воспитательница, земский врач тетя Надя, хорошо знала Величко как врача и пользовалась его советами еще до революции, и была довольна, что я к нему хожу.
98
Потом пригнали рабочих, приехал грузовик и все белокаменные надгробия (их было много) куда-то увезли.
99
У Величко в кабинете виСел подцвеченный акварелью рисунок Витберга с изображением Воробьевых гор и туманным силуэтом первого непостроенного Храма Христа. Величко и его гости много говорили о масонстве и самого Витберга, и Александра I, и его убитого отца Павла I, и о судьбе снесенного То-новского храма, который прокляла игуменья снесенного монастыря, бывшего на его месте. Величко вспоминал, как Храм Христа был кафедралом обновленцев и как они там дрались в алтаре, деля деньги. Это место нечисто и еще долго будет нечисто, говорил он.
100
Среди них я помню дворянина Дурново и бывшего гусара, несколько помешанного, моловшего чепуху о дореволюционных петербургских актрисах.
101
В молодости, в германскую войну, он был прапорщиком военного времени, а в советское время служил страховым агентом. Отец его был управляющим у дворян Сабурьевых, родственников несчастной царицы Соломонии, умершей в Суздале, где доселе витает ее дух.
102
Он начинал болеть, жалуясь на печень, потом он умер от рака. Я зашел к нему как-то и увидел в его длинной комнате пролетариев с детьми. Все его вещи они выбросили, а канарейка улетела в форточку.
103
Активную поддержку Патриархом Тихоном тайных посвящений и пострижений в Истинно-Православной Церкви подтвердил и епископ Сергий Дружинин.
104
До пятидесятых годов старики-крестьяне возили ему из Окского имения Величко овощи и фрукты из его конфискованного сада. Везли мешки на плечах, целовали барину руку, а потом целовались в щеку. К моему деду, по дороге в Загорск, заезжали его бывшие хохлушки-горничные и няньки отца из Екате-ринославского хутора, и тоже с ним целовались.
105
Величко был человек читающий, был знаком и с графом Олсуфьевым, и с Успенским, и с академиком Кондаковым до его эмиграции, и с его учеником Сычевым, и с архитекторами Суховым, Барановским, с гравером Добровым. Эти все фамилии я от него слыхал. До революции он был знаком со знатоком усадеб Лукомским. Но к Петербургу как к искусственному городу он всегда относился плохо. Ко всей петербургской культуре, к мирискусникам он был равнодушен. Балеты считал вертепами, где пляшут голые девки.