– Молитесь, раз вам от этого лучше.
В восемь вечера Коди включает телевизор, проверяет все три национальных канала, не находит ничего интересного и жмет на кнопку «Выкл.». Растянувшись на своем пенопластовом матрасе, он пытается не открывать глаза.
Давным-давно он грозил тюрьме иском за запрет смотреть кабельные каналы, но Джек предупредил его, что в другом штате подобный иск уже был отклонен.
Когда-то они с Брайаном украли несколько маленьких телевизоров, но оказалось, что толку от них мало, одна морока. Скупщики краденого не любили их принимать, поскольку в ломбарды часто наведывались копы, проверявшие серийные номера. А взять проблему с хранением. Обчистив очередной дом, они с Брайаном ждали днями, а то и неделями, прежде чем потащить украденное скупщикам. «Пусть шухер уляжется», – всегда повторял Брайан. Пусть копы оттопчут себе ноги, пусть хозяева оформят страховые выплаты и накупят нового оружия, телевизоров, радиоприемников, стереосистем, драгоценностей. Даже тостеров, миксеров – они с братом все утащат, какую бы мелочь ни платили за такую добычу скупщики.
Так что они терпеливо пережидали в лесу, прятали свой товар в старых сараях и в брошенных домах и постоянно перетаскивали его по ночам с места на место. Труднее всего приходилось с телевизорами.
Самым ходовым товаром на рынке краденого, мгновенно приносившим наличность, было оружие. Когда им везло выпотрошить оружейный шкаф, они забывали обо всем остальном и весело волокли драгоценную добычу к себе в тайник в густых зарослях. Наивысшим их достижением стала «Беретта-686 сильвер пиджн». У владельца того дома был в оружейном шкафу десяток дробовиков, и шкаф почему-то оказался не заперт, хотя замки их, конечно, не остановили бы. Там были и «браунинги», и «ремингтоны», но при виде «беретты» Брайан аж присвистнул. Они прихватили по четыре дробовика и винтовки и по одному револьверу «Смит-энд-Вессон» каждый и поспешили на выход. Потом они три дня следили за домом, но там не было признаков жизни, только на подъездной дорожке накапливались газеты. Дом не был оборудован сигнализацией. До чего беспечны бывают люди!
Поскольку ограбление прошло незамеченным, они вернулись туда за остальным оружием. Судя по всему, хозяева уехали в длительное путешествие. Как-никак, был июль, сезон отпусков. Брайан торопился – вдруг кто-нибудь объявится? Они примчались в город на краденых великах и зарулили в свой излюбленный ломбард. Они хорошо знали хозяина и считали его достойным доверия, насколько вообще в сомнительном бизнесе торговли краденым можно говорить о достоинстве и доверии. В помещении для приема вещей всегда было людно, полки ломились от всего на свете – от саксофонов до пылесосов. Заднее помещение отводилось для главного – огнестрельного оружия. За револьверы им заплатили по 50 долларов. Когда Брайан сказал хозяину ломбарда о «Беретте-686 сильвер пиджн», тот вытаращил глаза.
– Да ладно! – изумился тот. – Это еще откуда? – Но тут же опомнился и прикусил язык. Никогда не спрашивай вора, откуда взялось ворованное.
Брайан со смехом заверил его, что у них и вправду припасена такая пушка, причем в отличном состоянии.
– Я поспрашиваю, – пообещал скупщик, явно приободренный.
Через неделю они принесли ему дробовик и ушли с 200 долларами наличными – рекордной для них суммой. За 30 долларов за ночь они сняли номер в старом мотеле на окраине, приняли там душ, выстирали одежду и поели чизбургеров в закусочной напротив. Два дня жили, как короли.
Когда пришло время, они вернулись к себе в лес и перенесли стоянку на несколько миль. Они выпотрошили в окрестностях немало домов, и полиция усилила патрули.
В 8.30 вечера Коди ходит туда-сюда по камере с закрытыми глазами, как зомби, дотрагиваясь то до полок с книгами, то до решеток. Вперед-назад, вперед-назад. Ему тревожно, он уже жалеет, что выбросил таблетки. С минуты на минуту он ждет последнего появления своего адвоката с ожидаемым всеми известием.
Обычно в последнюю минуту защитники ретиво строчат прошения и апелляции, запыхавшиеся адвокаты снуют из суда в суд. Но так бывает не всегда. Год назад Лемойн Рабли прошел весь путь до самого конца без лишнего шума. Он сидел через две двери от Коди, они дружили и часами болтали, пока тикали часы, хотя и не видели друг друга. За день до казни суды перекрыли весь кислород, и адвокаты Лемойна сдались. Это была самая мирная казнь за все четырнадцать лет, прожитых Коди в отсеке для смертников.
Откровенно говоря, сейчас, когда наступает его черед, он благодарен Джеку Гарберу, все еще продолжающему бой, хоть патроны уже на исходе. Не так уж он и ждет последнего визита своего адвоката.
Он ничего ему не платил. Последние десять лет Джек защищал его с вызывавшей изумление преданностью. Несколько раз ему не хватало в апелляционном суде всего одного голоса, чтобы добиться для Коди нового суда. Однажды Коди задал Джеку вопрос, зачем тот защищает приговоренных к смерти. Ответ был нечетким и коротким – что-то из области возвышенных представлений о безумии смертной казни. Тогда Коди спросил Джека, кто ему платит, и тот объяснил, что работает на некоммерческий фонд, неравнодушный к таким, как Коди, заключенным из отсека смертников.
От нового звука зуммера в конце коридора Коди вздрагивает, возвращаясь к реальности. Он подходит к решетке и ждет. Это Марвин.
– У меня добрые вести, Коди, – говорит тот с улыбкой.
– Так я и поверил! Сейчас добрые вести могут поступить только от моего адвоката.
– Эта новость не из таких, это кое-что другое. К тебе посетитель. Не адвокат, не капеллан, не какой-нибудь репортер, а настоящий посетитель.