– Зачем мне исповедоваться в моих грехах? Я их даже не помню.
– Значит, капеллана звать не надо?
– Мне все равно. Если это требуется ему самому, чтобы чувствовать, что он зачем-то нужен, то пускай придет. Кто там еще у вас в списке? Репортеры, политики? Кому еще необходимо урвать что-то от меня, пока я жив?
Начальник тюрьмы, игнорируя вопрос, что-то вычеркивает.
– Как быть с вашим имуществом?
– С чем?
– С имуществом. С активами, вещами.
Коди со смехом разводит руками.
– Это вы в самую точку, начальник! Сами видите, восемь на десять, вот и весь мой мир последние четырнадцать лет. Здесь все, что я нажил.
– Как быть со всеми этими книгами?
– С книгами?.. – Коди отступает в середину камеры и оглядывает свое собрание. – Это моя библиотека, тысяча девятьсот сорок книг. Все присланы мне одной сердобольной леди из Норт-Платта, Небраска. Для меня они бесценны, а для всех остальных ничего не стоят. Я бы попросил вернуть книги ей, вот только мне не по карману пересылка.
– Мы не оплачиваем транспортные расходы.
– Я и не прошу. Передайте их в тюремную библиотеку. У меня больше книг, чем там.
– Библиотека не может принимать книги от заключенных.
– Еще одно блестящее правило! Может, объясните хотя бы его?
– У меня нет объяснения.
– Его вообще нет, как и для большей части ваших правил. В огонь книги, и дело с концом! Сожгите их вместе со мной, устройте первую литературную кремацию в истории этого распрекрасного штата.
– Ваша одежда, судебные дела, телевизор, письма, радиоприемник, вентилятор?
– В огонь, в огонь! Мне плевать.
Начальник тюрьмы чиркает в списке, опускает блокнот и откашливается.