– Здравствуйте, падре. Спасибо, что заглянули.
Святой отец, пастор, преподобный, проповедник – как только его ни называли, но прижилось обращение «падре», и все из-за Фредди Гомеса. Несмотря на то что совершал убийства, он был верующим католиком и при любой возможности подзывал священника для тихой молитвы. Они с падре сильно сблизились. Фредди все любили, его казнь стала для всех в отсеке потрясе– нием.
– Как ты, дружище?
– Прилично, учитывая обстоятельства. Только что ушел мой адвокат, он сказал, что мы расстреляли все патроны.
– Мне очень жаль, Коди. Такого никто не заслуживает.
– Я спокоен, падре, честное слово. Если бы мне предоставили выбор – прожить в этой дыре еще сорок лет или согласиться на иглу, – то я бы без раздумий выбрал второе. Но думаю, выбор за меня сделал кто-то другой.
– Понимаю, Коди. Хочешь, я посижу с тобой в комнате ожидания?
– Вообще-то нет, падре. Лучше я останусь один.
– Как пожелаешь.
Оба некоторое время смотрят в пол.
– Мне просто любопытно, падре, – нарушает молчание Коди. – Многие ли просят вас помолиться с ними в последнюю минуту?
– Большинство разуверилось в молитве.
– Но все же случаются в последний момент внезапные возвращения к Иисусу?
– Нет, никогда. У приговоренных к смерти хватает времени, чтобы либо уверовать, либо полностью отвергнуть веру. К моменту ухода они полностью утверждаются в том, во что верят. Поэтому – нет. Обращений в последнюю минуту не бывало, во всяком случае, на моей памяти.
– Сегодня этого тоже не произойдет.
– Твоя воля, Коди. Помнишь, как много мы раньше беседовали?
– Помню. Мы серьезно обсуждали Бога со всеми Его таинствами и, помнится, нечасто приходили к согласию.
– Да, припоминаю… Ты твердо придерживался того мнения, что Бога не существует.
– Так и было, падре, давайте не будем к этому возвращаться. Я не изменился.
– Мне грустно это слышать, Коди. Ты продолжаешь читать Библию?