Два взрыва на трассе Бузулук — Актюбинск готовились одновременно двумя экспедициями в сентябре — октябре 1972 года и было решено произвести их в один день со сдвигом в один час.
Задержка на три недели от намеченного планом срока проведения взрывов была вызвана трудностями проходки бузу-лукской скважины.
Пока мы ожидали окончания буровых работ, получили сообщение о том, что в эпицентре взрыва под Александровым Гаем произошел обвал. Нас просили приехать, посмотреть и объяснить, что здесь происходит и что нужно предпринимать.
Срочно была организована бригада, вооружились дозиметрическими приборами и фильтрами для взятия пробы грунта, автомобилем направились в город Уральск. А дальше с представителями управления КГБ — на место происшествия самолетом АН-2.
Интересная картина предстала перед нами: вокруг эпицентра диаметром метров 50–60 поверхность грунта опустилась на 3–4 м, образовав по краям отвесные обрывы. Поверхность провалившегося грунта, слегка прогнувшись в центре, не имела ни трещин, ни провалов, целиком сохранился и травяной покров, лишь зацементированная обсадная труба скважины вылезла на полтора-два метра. Дозиметрический контроль краев провала и его центра (на обсадной трубе) не показал никаких радиоактивных проявлений. Не было обнаружено радиоактивности и в округе провала. Может быть, в момент опускания грунта и был выход радиоактивных газов, но наша аппаратура следов их нигде на обнаружила. Взятые на химана-лиз пробы грунта также не показали загрязненности радиоактивностью.
Подобные провалы после подземных ядерных взрывов дважды приходилось наблюдать во время испытаний ядерных устройств на площадке № 4 Семипалатинского полигона. Но там эти провалы образовывались сразу после взрыва и значительного поднятия поверхности грунта в зоне эпицентра.
В первом случае на Семипалатинском полигоне при поднятии грунта метров на 20–25 произошел прорыв газообразных продуктов и пыли, и после осаждения образовался кольцевой вал диаметром до полукилометра и высотой до десяти метров, причем с наружной стороны поверхность вала осталась неразрушенной — сохранился травяной и кустарниковый покров, сохранилась и наезженная автомобилями колея, а поверхность внутри вала опустилась, плавно понижаясь к центру, метров на тридцать от уровня его гребня, значительно деформировавшись.
Во втором случае, после поднятия на высоту 8—10 метров грунт опустился, образовав впадину диаметром 50 метров и глубиной 10 метров с плавным рельефом. В эту образовавшуюся впадину свободно можно было подъезжать на автомобиле с любой стороны к самой обсадной трубе скважины.
Здесь же, в Уральской области, во время взрыва поднятие грунта в эпицентре не превышало нескольких сантиметров. Ударная волна не причинила никаких поломок и деформаций буровой установке и всему оборудованию на ней. Никаких обвалов не наблюдалось и во время демонтажа установки. Обвал произошел спустя более месяца после взрыва и без очевидцев.
Этот случай убедил нас в том, что расчетную глубину заложения спецзаряда, обеспечивающую полную камуфлетность взрыва, допустимую для полигона, в наших работах необходимо увеличивать, как минимум, в полтора раза. Что и выполнялось неукоснительно в последующих работах.
Несколько слов о старинном городке Уральске (бывшем Яике) — столице уральского казачества. Расположился он на берегу реки Урал, воды которой когда-то зеркально чистые, сейчас ужасно загрязнены. Невольно удивляешься, стоя на берегу, как в ней могут обитать и размножаться рыбы осетровых пород? А здесь же эта рыба, как уверяли нас здешние старожилы, во время нереста кишмя кишит.
И поныне городок Уральск сохранил удивительно своеобразный старинный вид и состоит в основном из одноэтажных деревянных домов.
В центре города в целости и сохранности красовался изумительной архитектуры дом бывшего казачьего атамана, на против которого на другой стороне площади, где в былые времена собирался казачий круг, возвышалась огромная многоэтажная коробка здания обкома КПСС, портящая весь городской ансамбль. В резиденции казачьего атамана теперь размещался облисполком.
Неподалеку от центральной площади, на улице, идущей параллельно реке, стоял превосходной архитектуры православный храм, построенный в 1913 году на средства казаков в честь 300-летия царской династии Романовых. Этот причудливый храм был выложен из кирпича приятного светло-коричневого цвета с изумительно ровными зазорами между каждым кирпичом. Без штукатурки и покраски он смотрелся красочно, радуя глаз. Умели же строить и кирпич делать наши предки задолго до культурной и технической революций.
В начале улицы, идущей от атаманова дома к реке Урал, по обеим сторонам располагались каменные двухэтажные дома, принадлежавшие когда-то купцам и чиновному люду. В одном из таких домов теперь разместилось управление КГБ, а рядом с ним — городская гостиница. И в далекие времена в этом доме тоже была гостиница, и в ней когда-то останавливался Александр Сергеевич Пушкин, собирая материалы по «Истории Пугачевского бунта». В этой гостинице остановились и мы.
Не смогли мы установить, в каком номере проживал Александр Сергеевич, — все предано забвению. Лишь невзрачная табличка, по-видимому, еще дореволюционных времен, при входе в гостиницу напоминала о том, что здесь бывал А. С. Пушкин.
На этой же улице, недалеко от реки, находился второй православный храм, более древний и более запущенный. В нем размещен был невзрачно оформленный краеведческий музей.
На другой стороне этой улицы стоял рубленый из неимоверно толстых бревен дом-пятистенка, обозначенный вывеской: «Музей Емельяна Пугачева».
В доме этом в те времена проживал казак, красавица-дочь которого стала женой Емельяна — «амператора Петра III».
В одной из комнат этого древнего дома разместилась городская библиотека, в другой — музей. Библиотекарь — молодая симпатичная женщина, она же и директор музея, и гид, показала нам вторую половину дома, в которой хранятся, если верить ее словам, личные вещи жены Пугачева и домашняя утварь: массивная деревянная кровать с неимоверной высоты пуховой периной и огромными пуховыми подушками, бархатное покрывало, такой же, как и кровать, массивный стол, накрытый мастерски вышитой скатертью, такие же массивные, почерневшие от времени скамейки и табуретки. В углу — почерневшие образа с причудливой лампадой перед ними. В прихожей — умывальник, висящий над большим тазом на трех цепочках, как лампада, и расшитый причудливыми рисунками рушник. И таз, и умывальник — каспийского чугунного литья.