Важная персона, двоюродный брат царя царей, был изнежен. Он ехал в сопровождении огромной свиты. При нем находились два личных слуги, два повара, завиватель бороды и несколько человек для установки шатра. Кроме того, его сопровождали прорицатель, певец, несколько музыкантов, а также два писца и резчика по камню и один художник. Были там и трубач с глашатаем, дабы заблаговременно возвещать о прибытии высокой особы с титулом «уста повелителя четырех стран света». Поклажу тащила длинная вереница вьючных животных, были среди них и лошади, и даже несколько диковинных длинношеих и высокогорбых тварей, недавно прирученных человеком и получивших название «верблюд».
В свиту входила и вооруженная охрана, не слишком многочисленная, ибо высокая миссия принца Гудеа должна была обеспечить его безопасность надежнее любых телохранителей; так что вооруженные люди лишь подчеркивали особую важность посла. Впрочем, царь Васана, к легкому удивлению надменного принца, позволил себе несколько усилить охрану.
В северной части земли Тов путь принца пролегал по ущелью, с обеих сторон ограниченному крутыми, поросшими кустарником склонами. Иеффай распорядился перекрыть выход из ущелья, а как только процессия втянется в него, также и вход. Его люди, укрывшиеся за кустами на склонах, сначала поразили стрелами животных под всадниками, а потом, выскочив из засады, врукопашную обезоружили охрану. Обошлось почти без кровопролития – было приказано щадить попавших в ловушку. Принца захватили целым и невредимым и тотчас препроводили в укрытие, расположенное в самом сердце земли Тов.
Пленники в большинстве своем вообще не поняли, что произошло. Тем более ничего не понял сам принц. Он довольно долгое время полагал, что отцы городов Ханаана отрядили своих людей, дабы загодя с почетом встретить высокого гостя. Писцам едва удалось втолковать ему, что горстка каких-то негодяев, диких и невежественных разбойников, осмелилась сыграть глупую шутку с такой важной персоной, как он. Принц был оскорблен до глубины души.
Однако невежды и дикари обращались с послом царя царей изысканно вежливо, хотя и не без лукавства. Они вели разряженного вельможу сквозь густой лес, то и дело сокрушаясь из-за скверной дороги, а тот на каждом шагу спотыкался о корни и пни; не обошлось также без синяков и царапин, а когда добрались до первого привала в какой-то пещере, оказалось, что драгоценные одежды посла изодраны в клочья. Но слуг ему тотчас доставили, равно как и завивщика бороды и втирателя благовоний. Вслед за ними пред очи важной персоны явился Пар и рассыпался в извинениях: высокому гостю придется удовольствоваться для омовений водой из близлежащего пруда; в остальном же они постараются предоставить в его распоряжение все доступные в здешнем краю удобства. Высокий гость пообещал, что царь царей спустит с них шкуру, посадит на кол и будет истязать два дня кряду, прежде чем отправить в преисподнюю. На это Пар почтительно заметил, что высокий гость изволит заблуждаться: повелитель земли Тов распорядился доставить его в это безопасное место именно для того, чтобы оградить его особу от разбойников и прочего сброда. А пока он предложил бы гостю отведать мяса дичи, в изобилии водящейся в здешних лесах, а также вкуснейших ягод.
– Кто ты такой, наглец, уж не предводитель ли этих разбойников? – спросил принц.
Но Пар, обернувшись к старому Толе, владевшему многими языками, сказал:
– Я не совсем понял нашего высокого гостя. Поясни мне, что он изволил молвить.
Язык Вавилона, во многом схожий с еврейским, отличался от него главным образом тем, что гортанный звук «х» не произносился, его заменяло легкое придыхание. Старый Тола, заговорив с вавилонским принцем, старался выдыхать этот звук едва слышно, так что иногда вообще ничего нельзя было разобрать, и старик извинился перед гостем такой фразой: «Где бедняк ветры пускает, там у бога гром громыхает».
– Приведите-ка сюда главаря банды! – грубо обрезал его принц. – Я ему разъясню, как повелитель четырех стран света поступит с ним и всей этой сворой, в том числе и с тобой, выживший из ума плешивый старик!
Иеффай засвидетельствовал высокому гостю свое почтение, поцеловал ему бороду – принц при этом брезгливо отшатнулся – и вообще выказал величайшее уважение к его персоне. В ответ принц описал Иеффаю истязания, которым тот подвергнется на глазах жителей Вавилона. Иеффай сделал вид, что ничего не понял, и выразил сожаление по поводу того, что высокому гостю не понравилась вода для омовений. Принц Гудеа заявил, что лишь презренный безумец, покинутый собственным богом, может так безоглядно стремиться к своей же гибели. В ответ Иеффай принялся восхищаться печатью принца, воспроизводившей башню, храм Этеменанки. На это принц заметил, что кол, на который посадят разбойника, расщепят и надрубят, дабы продлить его муки. Тогда Иеффай заверил принца, что утром вновь придет осведомиться о его здоровье.
Все следующие дни Иеффай провел в напряженном ожидании. Что предпримет царь Васана? И вновь и вновь задавал себе один и тот же вопрос: что сделал бы он сам на его месте? Сначала царь, конечно, попытается освободить пленника. Однако в густых лесах земли Тов хватало укромных мест, и принца можно было прятать то тут, то там; но даже если воинам Авира удастся напасть на его след, царь наверняка сообразит, что такой человек, как Иеффай, без малейших колебаний заставит пленника разделить собственную участь и убьет его. А вот этого Авир ни в коем случае допустить не может. Ибо царь царей именно с него взыщет за гибель своего посла: пойдет на него войной, выколет ему глаза, а может, и казнит. Нет, Авир не рискнет применить силу против Иеффая, и, значит, ему придется вступить с ним в переговоры. Авир не осмелится признать, что посол царя царей угодил в западню. Слишком уж жалок и смешон окажется он сам, если выяснится, что не сумел оградить своего гостя от нападения разбойничьих орд земли Тов. Иеффай охотно помог бы царю сплести паутину спасительной лжи: мол, принц вовсе не пленник, а дорогой гость, или что-нибудь еще в этом роде.
Дабы убедить царя в своих благих намерениях, Иеффай немедленно отослал назад пленных васанских воинов, вернув им оружие и щедро одарив на прощанье. А на словах велел передать царю, что повелитель земли Тов принял посла Вавилона как гостя и намерен предоставить ему охрану на весь оставшийся путь. Если царь Васана желает узнать подробности, пусть пошлет одного из своих советников в город Афек. Сам же Иеффай направил туда Пара в качестве своего доверенного лица, снабдив его точными указаниями.
В ожидании ответа царя Иеффай старался скрасить время, навещая принца Гудеа. Он еще ни разу в жизни не видел подобного существа. Принц был облачен в одежды из тяжелых тканей искусной работы и весь увешан золотыми украшениями; руки его были унизаны золотыми кольцами и браслетами. Он был умащен благовонными маслами до такой степени, что его окружало облако ароматов. Даже в этой глуши, среди дикой природы, в пещере, укрывшейся в чаще девственного леса, его непрерывно натирали и умащали благовониями и опрыскивали настоями душистых трав. Если слуги не блюли в точности церемониал омовения его ног, он грозил отстегать их плетьми. И он ни разу не принял Иеффая, не нацепив тщательно завитую бороду. Чтобы поддразнить гостя, Иеффай держался с нарочитым подобострастием и всякий раз поражался тому, что принц, привыкший к неумеренным восхвалениям, совершенно не замечает, что над ним смеются.
Пришло известие, что отряд воинов царя Авира направился в землю Тов. Иеффай предвидел, что в первом приступе гнева царь может отдать такой приказ. И все-таки испугался. Но тут же взял себя в руки: он рассчитывал на то, что здравый смысл вскоре вернется к царю. Авир подвергал себя серьезной опасности, угрожая человеку, в руках которого оказался заложником представитель царя царей.
Случилось то, что Иеффай и предполагал. Через три дня Пар сообщил, что васанское войско с полпути повернуло назад. А спустя еще два дня посредник царя Авира прибыл в Афек.
Все это время Иеффай делал вид, что вполне доволен ходом событий. Теперь же он ликовал и радовался от души. Значит, замысел этот был внушен ему Ягве. И значит, он победит вдвойне. Он может достичь одного, не отказываясь от другого. Пусть только наступит весна. Он и удержит свои города, и сумеет спасти и унизить братьев.
12
Посредник, присланный царем Васана в Афек, выслушал сообщение Пара о том, что приключилось с принцем Гудеа. Пар рассказал, что принц сделал остановку в земле Тов по собственной прихоти – ему пришлась по нраву дикая природа тех мест, и Иеффай оказал принцу подобающее гостеприимство. Но если царь Авир желает, чтобы посол поскорее продолжил свой путь, то Иеффай, идя навстречу желанию царя, готов попробовать его уговорить. Посредник мигом смекнул, насколько эта небылица выгодна для его господина и для самого посла, и только поинтересовался, какой ответной услуги требует Иеффай.
Пар передал посреднику предложение Иеффая: царь Васана, которого Иеффай безусловно признает верховным правителем царства, должен подтвердить права Иеффая на владение семью уделами, захваченными им ранее, после чего оба они торжественно поклянутся каждый своим богом три года хранить мир. Иеффай знал, что такая клятва надежнее обеспечит его безопасность, чем многочисленное войско. Ибо если царь Авир хочет всерьез разгромить Иеффая, он нуждается в помощи и покровительстве своего бога Ваала. Нарушив клятву, он смертельно обидит своего покровителя и окажется бессильным перед Иеффаем и его богом Ягве.