Елек спокойно заметил:
– Это не так. Мы тебя не гнали. Ты сам решил уйти из Галаада.
– Верно, – подхватил Иеффай. – Я сам решил. И теперь вы тоже сами решили сюда прийти.
– Не будем пререкаться, Иеффай, – взмолился Елек. – Мы в беде, и ты это знаешь. Раз тебе так хочется услышать это из наших уст, я признаюсь тебе: нас привела сюда большая беда, и некому помочь нам, кроме тебя.
При этих словах Иеффая обуяла мстительная радость, и с таким же чувством внимала им стоявшая за занавеской Кетура.
Но Иеффай продолжал насмехаться:
– Вот как, братья мои? Вы в беде? А почему не поступаете так, как поступил я? Мне ведь принадлежат всего семь уделов по ту сторону Иармука, а царю Васана – семь раз по семь. Я просто взял и заключил договор о мире с царем Авиром; царь поклялся своим богом Ваалом, и вот я сижу здесь и спокоен за свои владения. Почему бы вам не сделать того же с царем Аммона? – Братья подавленно молчали, а Иеффай продолжал хвастать: – Видите теперь, кому будет благотворить Господь? Вам, законным сыновьям, или мне, незаконнорожденному? Я имею полное право сказать, что расширил пределы Израиля. Семь богатых городов в Васане принадлежат мне и, следовательно, Израилю. А вы не можете без меня защитить собственную страну, Аммон хозяйничает на востоке и на юге Галаада, и Ягве отвернулся от вас.
На Самегара, задетого язвительностью брата, гордая напористость его слов тем не менее произвела сильное впечатление, и он сказал:
– Не сердись на нас, Иеффай. Я никогда не был твоим врагом и очень горевал, что нам пришлось тебя обидеть, когда ты не хотел отречься от чужого бога. Мы сделали это по воле Ягве, а не из зависти. И дали тебе время раскаяться и передумать, но ты не пожелал.
Досадуя на слабодушие брата, Елек сказал:
– Зря сотрясаешь воздух, Самегар. Семь лет этот человек держал на нас злобу, этого ничем не загладишь. Ты хочешь, Иеффай, насладиться зрелищем нашего унижения. И вот я повторяю тебе: ты нам нужен, очень нужен. И ты вправе многое от нас потребовать, может быть, даже больше, чем стоит твоя помощь. Требуй же!
Иеффай ответил:
– Хочу быть начальником над всем ополчением Галаада.
Гадиил сжал челюсти, чтобы не взорваться. Но Елек спокойно сказал:
– Ты говоришь, мы слушаем. Это много, но пусть будет так.
Иеффай испил радость от этих слов до дна и опять заговорил тихим голосом, подчеркивая каждое слово:
– И если я приду в Массифу и не дам царю Аммона окружить город, я хочу наследовать должность отца, судьи Галаада.
И опять Гадиил хотел вспылить, но Елек опять дал ему знак молчать, а сам сказал Иеффаю:
– Сейчас речь идет о войне. Покуда она длится, твоя воля – закон для Галаада. О том, что будет после, после и поговорим.
Иеффай рассмеялся: