– Почему судья Иеффай должен удовольствоваться лишь частью Аммона и Моава? Почему бы ему не перейти Иордан и не завладеть городами, которые ефремлянам и манассеям пришлось уступить хананеям?
Все вокруг изумленно молчали. А Емин продолжал говорить, вздернув вверх подбородок, как Иеффай:
– И возникнет наконец настоящее царство Израиль под властью великого царя – как Вавилон под властью повелителя четырех стран света.
Все растерялись. Израильтяне всегда гордились тем, что их коленами правили старейшины и судьи, а не цари; они презирали народы, гнувшие шею перед царями. И Самегар обрезал аморея. Своим тонким голосом он нарушил тишину, сказав:
– Знай же, никто из людей не может быть царем в Израиле. Царь Израиля – Ягве!
В Массифу в это время забрел бродячий певец по имени Иедидия. И из рядов пирующих вдруг раздался возглас – сперва один, потом несколько голосов, и наконец все потребовали хором: «Иедидия, спой нам песнь о терновнике!» Эту песню знали все бродячие певцы – она всегда вызывала бурю восторга. Иедидия не заставил себя упрашивать и запел:
«Однажды деревьям вздумалось выбрать себе царя. И сказали оливе: „Будь нашим царем!“ Олива ответила: „Зачем мне терять прекрасное масло? Его хвалят и боги и люди. Зачем мне заниматься делами деревьев?“ Тогда обратились к пальме: „Будь нашим царем!“ Пальма ответила: „Зачем мне терять вкусные сладкие финики и заниматься делами деревьев?“ И сказали они виноградной лозе: „Тогда будь ты нашим царем!“ Но лоза ответила: „Зачем мне терять вино, которое веселит богов и людей, и заниматься делами деревьев?“ Под конец обратились деревья к терновнику и сказали: „Ладно, будь уж ты нашим царем!“ И что же? Тот согласился, сказав: „Хорошо, я буду вашим царем, а вы будете прятаться в моей тени“».
Все весело зашумели. Иедидия не был великим певцом, но песнь о терновнике спел хорошо, и до каждого дошел смысл этой притчи: у достойных и умелых есть дело получше, чем быть царем над другими, лишь задиристые и бесполезные рвутся к трону. И жители Массифы смеялись долго и от души, радуясь свободе колен Израилевых.
Но Иеффай затаил досаду на Емина за то, что юноша разгласил его тайну. Он не знал, что подумать: смеялись ли жители Массифы над песней, над певцом или над ним самим. Смех этот долго еще звучал в его ушах.
7
Бóльшую часть зимы Иеффай провел в своих уделах Васана. Семь его городов процветали. Западная часть Васана, подчинявшаяся ему, мирно торговала с восточной, где правил царь Авир. И все же страна бурлила. Царь Авир вооружался. И хоть никто не думал, что он нарушит мирный договор и нападет на города Иеффая, люди в западном Васане беспокоились: что будет, если Иеффай в Галааде начнет воевать с Аммоном? Не воспользуются ли амореи его отсутствием, чтобы напасть на сторонников Ягве в его городах?
Иеффай обсудил с Паром, сколько воинов можно отозвать из Васана. Пар полагал, что сможет удержать здешние города с двумя тысячами воинов. Но Иеффаю и эти две тысячи были нужны для предстоящей войны. Необходимо было набрать новых ополченцев. А это требовало больших расходов, поскольку царь Авир тоже вооружался. Казны Иеффая не хватало. Однако у Пара накопилось довольно много ценностей, посвященных Ягве; так разве Иеффай не имел права использовать их на войну в защиту Ягве? Немного поколебавшись, Пар уступил. Сокровища Ягве обратились в новых воинов, лошадей и боевые колесницы.
Как-то раз, долгой зимней ночью сидя с Иеффаем у костра, Казия и Пар обсуждали мощь его войска. Она была невелика по сравнению с силами его врага.
– Однако, – заявила с присущей ей решительностью Казия, – восемь тысяч ефремлян с избытком покроют разницу.
А Пар добавил:
– Ефремляне так дерут нос, что смотреть противно, но головы у них толковые и воевать они умеют. К тому же знают, что, если победит Аммон, он на этот раз вторгнется и в западный Израиль. Так что наверняка пришлют нам на подмогу все восемь тысяч.
Иеффай растерялся. Видимо, оба они думали, что он давно уже заручился помощью Ефрема. Должны были так думать. Раз он не постеснялся забрать сокровища Ягве, значит мог не колеблясь потребовать ополченцев у Ефрема. Но совсем озадачили его слова Казии:
– Когда ты открыл нам свои планы, ты не был ни безумцем, ни мечтателем. Теперь мы видим, что ты не бросаешь слов на ветер. Шаг за шагом ты прошел тот путь, что наметил тогда. Сперва оградил семь своих городов от угрозы Васана, потом сел на престол судьи Галаада и теперь, не убоявшись Аммона, перейдешь Иордан, и западные колена признают тебя судьей Израиля.
В голосе Пара, обычно ровном и трезвом, звучал восторг, когда он заявил:
– Да, теперь мы видим, что хитрость, с какой ты все это задумал и проделал, дарована тебе свыше. Нахашу ты дал по рукам, так что Ефрем теперь сам собой придет в твой лагерь. Я разгадал твои мысли? Не попрошайничая и не угрожая, ты добился того, что под твое начало встанут и западные колена. Сплотить весь Израиль в единое царство! Когда я впервые это услышал, страх пронзил меня насквозь, столь рискованным мне это представилось. А теперь все идет как по маслу.