– Ну, там, утки, филины, воро́ны… – пояснила девочка, вспомнив, кого еще видела.
– А-а, ты об этом. – Принцесса завертела головой. – Но мы сами так не называемся, мы все птицы, просто разные. Однако наша разница позволяет нам занять разные роли в королевстве, вот и взяли названия родов для удобства. Так нас человеки и мыши называют.
– То есть эти ваши люди пришли из нашего мира, – медленно произнесла Тедди. – А мыши… они тоже переняли у людей?
– Скажешь тоже! – фыркнула слушающая их Нинка. – Мыши называли так птиц, еще когда никаких людей тут и в помине не было! Так говорят наши истории.
– Так… – Тедди уже ничего не понимала. – Или эти истории врут, или…
Что «или», она не знала, но поставила себе мысленно зарубку обязательно узнать. Почему-то ей казалось это важным.
– У королевы Мары спросите, госпожа, она вам расскажет, – обиделась за весь мышиный род Нинка. – Пора возвращаться, кстати. А то потеряют нас соглядатаи… Что делать будем?
– Смеяться, – буркнула Тедди, так и не поймав за хвост мысль, которая вертелась совсем рядом. – Ладно, не будем заставлять их паниковать.
Неудачливые женихи и впрямь уже закончили паланкин, больше напоминающий воронье гнездо на двух жердях, и теперь бесцельно трясли лапками, стоя на полянке. По-видимому, представляли, что с ними сделает королева Мара за потерю принцессы. Странно было, что с таким живым воображением они еще не валялись в обмороке, но Тедди это было на руку. Она усадила неповоротливую на земле птицу в гнездо и повелела двигаться обратно, в сторону входа в лабиринт.
– Только пошире вход выбирайте, – спохватилась она, вспомнив о том, как они с Димкой протискивались через лаз. Если принцесса застрянет – будет конфуз.
Так что двигаться через лес им пришлось долго, – широкие входы были в глубине леса, где никогда не ступала нога человека или птицы. Коротали время тем, что Тедди рассказывала новым подружкам сказки. Нинка и Тина сначала относились друг к другу с настороженностью, но общая любовь к сказкам их примирила.
– Это еще что, – развеселилась Тедди. – Вы еще книг не видели и рисунков! Ох, вас бы нарисовать обеих, вот здо́рово было бы!
– Нарисовать?.. – задумалась Тина.
А Нинка, торопясь и заикаясь от важности, рассказала, что в их лабиринтах иногда рисуют прямо на стенах. И с помощью рисунков мыши, никогда не выходившие на поверхность, узнаю́т, что там есть.
– Надо же, – расстроилась птичья принцесса. – А у нас ничего такого нет…
Тедди утешила пернатую подружку, про себя подумав, что королевства мышей и птиц слишком сильно отличаются для тех, кто веками жили бок о бок. Жесткая иерархия и тотальная диктатура мышиного королевства пугали, но здешние обитатели прекрасно разбирались во многих вопросах и хоть не говорили «человеки» вместо «люди». А вот птицы жили свободнее, без особого пиетета относясь к своим королевичам и признавая власть сильного.
– У вас ранний феодализм, – предположила она, вспомнив термин из учебника истории.
– Чего это сразу изм-то? – на всякий случай обиделась Тина.
А Тедди даже не смогла толком объяснить, что имеет в виду. Хорошо еще они как раз пришли к широкому лазу в лабиринт. При виде процессии из него высунулся совсем юный мышонок и, испуганно пискнув что-то неразборчивое, скрылся в укрытии.
– Эй, а где стража? – удивилась Тедди. Она успела придумать план, по которому найденный мышиный горошек стал бы ненужным, но мышонок все испортил.