— А если они пересекутся?
Она покачала головой, ее взгляд стал острым.
— А сам как думаешь?
Клео перерезала бы ему горло не раздумывая. Но, по крайней мере, она не притворялась, что это не так.
Когда-то он был как Клео. Но он изменился. Она тоже могла стать другой. Клео могла избавиться от своей ненависти.
— Я думаю, тебе нужен друг.
Она сверкнула убийственной улыбкой.
— Друзья — это обуза.
— Нет, — твердо сказал Габриэль. — Люди, которых ты любишь, — это ценность. Они твоя сила, твоя власть, твое все.
Клео фыркнула, но за этим не чувствовалось настоящего отвращения.
— Ты говоришь, как твой брат.
— Возможно, — не стал спорить Габриэль. — Я пришел к выводу, что чаще всего Мика прав.
— Любовь — роскошь в нашем мире, — мрачно заявила Клео. — Роскошь, которую я не могу себе позволить. Не раньше, чем все получится. Убежище станет нашим, моя мать вылечится, мой брат будет в безопасности, а президент Слоан мертва. — Она отвернулась, уставившись в какую-то точку вдалеке. — Ты собираешься меня отпустить?
— А ты найдешь в себе силы сдержаться и не ударить меня ножом в припадке ребяческого гнева?
Ее губы скривились.
— Возможно.
Габриэль слегка ослабил хватку, но не отпустил Клео. Вместо этого он притянул ее руку ближе и поднял вверх рукав куртки, обнажив линии шрамов, покрывающих предплечье.
— Скажи, почему.
— Я уже говорила тебе…
— Ты ведешь учет из стыда или гордости?