– По-английски говорит пастор из США Джек Ричардс, а вон тот немец – Дитрих Хальман. Он пастор церкви Берлин-Бранденбург. Они специально приехали на освящение.
Я увидела, как капли святой воды животворящим крестом окропили подвал. Процессия заглянула во все уголки деревянной кирхи и с возгласом «аминь» торжественно перешла к двухэтажному кирпичному корпусу.
– Мы сегодня освящаем это здание во имя Отца, Сына и Святого Духа. Построено оно в 1909 году на средства прихожан, в нем при приходе церкви размещалось Евангелическо-лютеранское начальное училище для детей. Мы вспоминаем сегодня и тех детей, которые в разные годы находились в стенах бывшего здесь во время советской власти приемника-распределителя НКВД. Мы вспоминаем тех детей, родители которых погибли в Великую Отечественную войну от рук немецко-фашистских захватчиков, родители которых пропали без вести, либо познали ужас немецких концентрационных лагерей, – звучал уверенно спокойный голос Веры Зауэр.
Нет, не о тех немцах говорил Адам Олеарий с игуменом Иоанном, не о тех…
Дети с зажженными свечами вошли в здание, чтобы пронести по этажам очищающий Огонь.
Неожиданно для себя я стала свидетельницей разговора двух пожилых мужчин – активных участников происходящего.
– Здравствуй, – начал разговор один из них. – Ты меня узнаешь?
– Нет, – удивленно ответил седовласый человек невысокого роста.
– Я – Шурка… Помнишь? Я тебя сразу узнал. Ты – Санька. Так ведь?
– Да…
– Помнишь военные годы? Ты тогда еще совсем мелким пацаном был.
– Шурка?! Помню… Неужели это ты?! Как ты меня узнал?
– По глазам… Они у тебя особенные… Других таких нет… А помнишь?..
Узкая, но длинная улица была целым миром для местных мальчишек. В трудное военное время полуголодные, полураздетые они гоняли по ней на самокатах, бегали, играли в дворовые игры. Улицу, давно переименованную в Спартаковскую, по старой памяти все еще называли Кирочной. Санькин дом находился как раз напротив детского приемника-распределителя НКВД, куда привозили детей, которых осиротила война.
Вот и сейчас, играя около дома, Санька решал свои уличные дела с соседскими мальчишками.
– Эй, подойди сюда, – услышал он чей-то не очень ласковый оклик.
Санька оглянулся. Голос, доносившийся из-за решетчатого забора приемника-распределителя, принадлежал Шурке – рослому подростку в старой, выцветшей рубахе и коротких не по размеру штанах. Санька подошел.
– Ты меня знаешь? – сурово спросил Шурка Саньку, который был младше лет на семь.
– Знаю, – ответил Санька.
– Ну, кто я?
ebooksa