– Я еще не спросил, как твои.
– Отцу немного лучше.
– Да? Он соблаговолил прийти в себя?
– Когда Георг умер и мы оказались без средств, он нашел работу в библиотеке.
– Он всегда был библиофилом.
– Конечно, на жизнь этого не хватало. – Она опустила голову. – Не знаю, как я до этого дошла, Людо.
– Я тебе уже объяснил, дорогая. Это генерал фон Рунштедт со своими танками. Это “блицкриг”. Ты тут ни при чем. Это не ты, а Гамелен[33] и Третья республика. Я знаю, если бы тебя спросили, ты бы объявила Гитлеру войну сразу после оккупация Рейнской области. Тогда, когда Альбер Сарро кричал с трибуны Национального собрания: “Мы никогда не позволим, чтобы Страсбургскому собору угрожали немецкие пушки!”
– Ты всегда шутишь, Людо, а между тем нельзя быть менее легкомысленным, чем ты.
– Легче держаться, если делать вид, что смеешься.
Она подождала минуту, потом прошептала:
– А… Ханс?
Я приоткрыл на груди рубашку, и она увидела медальон.
Слышно было, как за окном поют птицы. Жизнь иногда полна иронии.
– А теперь, Лила, я тебе сделаю настоящий кофе. Живем один раз.
Она страдала бессонницей и просиживала ночи в углу со своими книгами по искусству, прилежно делая выписки. Днем она старалась “быть полезной”, как она говорила. Она помогала мне вести хозяйство, возилась с детьми, которые приходили по четвергам[34], а часто и после уроков; груды воздушных змеев росли в ожидании дня, когда смогут взлететь снова. Эти занятия довольно комично квалифицировались директором школы в Клери как “практические работы”, и в предвидении будущего мэрия даже предоставила нам небольшую дотацию. Люди шептались, что события ожидаются в августе или в сентябре.
Она спала в моих объятиях, но после нескольких робких попыток я не решался больше ее трогать: она принимала мои ласки, но никак не реагировала. В ней угасла как будто не только чувственность, но что‐то более глубокое, даже просто чувствительность. Я не понимал, до чего ее мучает чувство вины, пока не увидел, что ее руки покрыты ожогами.
– Что это такое?
– Я обожглась у плиты.
Это прозвучало неубедительно: отдельные ожоги, идущие через равные промежутки… На следующую ночь я проснулся, почувствовав, что ее место в постели пусто. Лилы в комнате не было. Я вышел за дверь и перегнулся через перила.
Лила стояла, держа в правой руке свечу, и сосредоточенно жгла себе другую руку.