Я взял ампулы.
– Он диабетик. Это инсулин.
– Вы хотите сказать, морфий.
– Что ты хочешь, скоро вот уж четыре года, как он подыхает от страха. Впрочем, он всегда был не очень‐то уверен в себе. Скажи ему, я его не забуду, если он не забудет обо мне снова. Пусть даст тебе позвонить.
Она сидела в кресле, расставив ноги, с Чонгом на коленях.
– И дай мне что у тебя в кармане, Людо.
– Что?
– Капсулу с ядом. Если тебя обыщут и найдут ее, это все равно как если бы ты признался. Не будешь ведь ты глотать цианистый калий только потому, что тебя обыскивают. А так всегда есть шанс, что как‐нибудь вывернешься.
Я положил свою капсулу с цианистым калием на ее ночной столик. У мадам Жюли вдруг стал мечтательный вид.
– Теперь уже недолго, – сказала она. – Я уж ночи не сплю от нетерпения. Было бы слишком глупо попасться в последний момент. – Она рассеянно теребила свою золотую ящерицу. – Если тут слишком запахнет жареным, я выберусь отсюда, присобачу себе куда надо желтую звезду и сдамся немцам в Ницце или Канне. Конечно, меня сразу депортируют, но несколько месяцев я продержусь, а тем временем американцы высадятся. Знаешь, как в фильмах про краснокожих, когда в конце всегда появляется кавалерия.
Она засмеялась.
– Янки-дудл-дудл-денди… – промурлыкала она. – Что‐то в этом роде. Сами немцы в это верят. Кажется, это будет в Па‐де-Кале. Хотела бы я это видеть. Так что, если ты попадешься…
– Будьте спокойны, мадам Жюли. Пусть лучше меня замучат до смерти, чем…
– Да, все так думают. Ладно, увидим. Поезжай.
Через сорок пять минут я был у дома 14 на улице Шан. Я оставил велосипед метрах в ста от дома и взбежал на третий этаж. Я был так взволнован, что первый раз в жизни у меня сделалось выпадение памяти: забыл, направо или налево. Пришлось заново вспомнить весь разговор с мадам Жюли, чтобы восстановить слова: “Третий этаж, направо”. Я позвонил.
Дверь открыл тщедушный молодой человек, довольно красивый, в стиле танцора танго, но очень бледный; его большие, оттененные кругами глаза имели тревожное выражение. Он был в пижаме, на шее у него висел маленький крестик.
– Месье Франсис Дюпре?
– Это я. Что вы хотите?
– Я от графини Эстергази. Я вам привез лекарство.
Он оживился: