– И кстати, что вы нашли такого неприятного в запахе гниющей рыбы? Это совершенно естественный запах, порождение Матери-Природы, а все, что исходит от нее, естественно и не может вызывать отвращения у разумного человека.
– Обычно людям этот запах не нравится, только и всего, – коротко ответил я.
– А, – протянул он и внезапно произнес: – Нужно выпить чаю.
Это выглядело так, словно кто-то внезапно напомнил ему о том, как следует принимать гостей. Я не стал акцентировать на этом внимание в надежде, что некая внешняя воля еще не полностью завладела сознанием и поведением моего друга. А в том, что воля эта существовала и уже оказала существенное влияние на такие слабые натуры, как Дебора Остин или миссис Паттеридж, я больше не сомневался. Возможно, Крэббу удалось еще сохранить остатки своей личности, но полной уверенности у меня не было. Более того, с каждой минутой надежда вернуть моего друга таяла.
Я решил делать все в точности так, как он говорит, не возражая и по возможности не возбуждая подозрений.
Мы прошли в небольшую комнату на первом этаже и устроились за столиком возле окна, выходящего на лес. Я смотрел, как качаются деревья – в отдалении и все-таки довольно близко. Тревожаще близко – я не мог подобрать разумное объяснение этому явлению, и все же дело обстояло именно так.
– Пока я шел к вам, по дороге через поселок я не встретил ни одного человека, – заговорил я.
– Все на какой-нибудь работе, – объяснил, улыбаясь, Крэбб. – Не ожидаете же вы, что посреди рабочего дня они станут шататься без дела? Это не город, черт побери, – ругательство прозвучало механически, снова вызвав подозрение в том, что Крэбб следует какому-то заученному шаблону. – Если в деревне не работать, то можно и с голоду помереть. Вот я ждал вас, поэтому и был дома. Иначе я тоже отправился бы в лес рубить дрова или заготавливать еду.
– Откуда же вам стало известно, что я приеду именно сегодня? – удивился я.
– Но вы же приехали сегодня, – улыбнулся он. – На самом деле я ждал вас каждый день. Вот и все объяснение. Да, – повторил он задумчиво. – Вот и все объяснение.
– Поселок производит приятное впечатление, – заговорил я, стараясь разузнать о Драммонд-Корнерс побольше.
– Разве? – Крэбб прищурился. – Большинство обитателей клоаки под названием Нью-Йорк сочли бы его унылым захолустьем. Но вы, как я вижу, не такой. Вы отличаетесь от них. Ваш разум открыт.
– Когда я подходил к вашему дому, звонил колокол, – продолжал я. – Однако я не заметил ни священника, ни прихожан…
– Колокол? – Крэбб покачал головой. – Нет, вам показалось. Не звонил. Все на работе.
Я вдруг обратил внимание на то, что мы так и не выпили чаю. Крэбб пригласил меня за стол, упомянул – как и Пейшенс Паттеридж – о том, что гостям необходимо подавать чай, но тем и ограничился.
Неожиданно я спросил:
– Какое колье было на леди Брустер в тот день?
Он посмотрел мне прямо в глаза. Я содрогнулся: это был взгляд совершенно чуждого существа. Он смотрел не как незнакомый человек, но как некое существо, которое вовсе не является человеком. Оно не просто не понимало людей – оно и не стремилось их понять. У него были какие-то иные цели… цели, которые, в свою очередь, оставались непостижимыми для человеческого разума. Больше у меня не было в этом никаких сомнений.
– Что? – переспросил он и моргнул.
Я отвел взгляд.