— Прошу прощения, — проговорил он с лёгким смущением. — Я не подумал, что вы чистите дорожку.
— Нужно же было как-то скоротать время в ожидании вашего прибытия. Можем ехать. Я готов.
— Эм… Да, конечно. Вы отправитесь один?
— Один.
— Хорошо. Прошу за мной, Ваша Светлость.
Когда мы подошли к машинам, от открыл передо мной заднюю дверь. Я забрался в тёплый, пахнущий кожей и освежителем салон. Внутри сидели водитель и ещё двое охранников. Все здоровые, как гориллы. Они поприветствовали меня учтивыми кивками. Мой провожатый сел на переднее место.
— Едем, — сказал он шофёру.
Кортеж развернулся перед домом и направился обратно к воротам.
До дворца главы клана мы добрались меньше, чем за полчаса. Дом был раза в три больше моего. Современной архитектуры, явный новострой. В окнах отражалось утреннее солнце, превращая стекло в квадраты расплавленного золота.
Мы поднялись по широкому крыльцу, украшенному львами, поставившими передние лапы на каменные шары. Подобные скульптуры имелись во множестве мест Петербурга. Если верить путеводителям, в городе их насчитывалось несколько сотен.
Двустворчатые двери распахнулись, и я вошёл в просторный светлый холл, облицованный белым и розовым мрамором. В отполированном полу отражались хрустальные люстры. Шаги гулко разносились под расписанными сводами.
— Ваша Светлость, — поклонился камердинер в серой ливрее. На вид ему было лет пятьдесят. — Позвольте ваше пальто.
Я вручил ему верхнюю одежду, которую он передал лакею.
— Его Светлость ожидает вас в гостиной. Прошу за мной.
Камердинер двинулся через залы дворца. Охранники остались в холле.
По пути нами несколько раз встречались слуги. Они приветствовали меня поклонами и торопились исчезнуть из виду.
Идти пришлось минут пять. Наконец, мы оказались перед резными дверями с латунными ручками в виде львов. Камердинер слегка кивнул охранникам, и те распахнули их перед нами, впустив в отделанную морёным деревом гостиную.
На стенах висели картины в массивных позолоченных рамах — портреты аристократов. Видимо, родственники главы клана.
Князь Чеботарёв, одетый в бархатную куртку и свободные брюки, стоял возле камина — помешивал кочергой горящие дрова. Подняв голову, улыбнулся и выпрямился.
— Спасибо, Степан, — сказал он камердинеру. — Ты свободен.