На светофоре на Чарльз-стрит я понимаю, что хочу есть. На прошлой неделе во «Все за доллар» продавали рамен для микроволновки, две пачки за доллар, и я всю полку смела. Но мы с Габи уже его доели, я просто обжора, а он ночами готовится к выпускному экзамену. Нужный дом уже близко, но времени еще полно, – пожалуй, куплю себе что-нибудь на обед. Никогда не знаешь, покормят тебя хозяева или нет, хоть ты десять часов у них проторчи. На Чарльз есть маленький магазинчик, я заезжаю на парковку и останавливаюсь между «Ауди» и «Теслой». Выходя, аккуратно открываю дверь, чтоб не поцарапать алый бок «Теслы», и думаю: охренеть! Ручки утоплены в борта, интересно, как эту хреновину вообще открывают? Заглянув в окно, вижу на приборной панели штуку вроде айпада. Ну и ну, глаз не оторвать. И тут вдруг ручки сами собой выезжают из дверей, будто на космическом корабле.
– Простите, – гундосит парень, одетый, как я, в джинсы, футболку и кроссовки.
Ну не совсем как я, у него-то все брендовое, сплошь логотипы, половину из которых я даже не знаю, хоть они, наверное, какие-то известные – лев, дерево, крокодил. Зато у самого парня такой вид, будто он на природе не бывал никогда. Таращится на меня, сжимая в руке металлический термос для кофе, тоже какой-то фирмовый.
– Извините.
Мне, чтобы закрыть дверь, приходится надавить на ручку и придержать ее. Вхожу в магазин, пожилой белый мужик здоровается и улыбается мне. Я медлю с минуту, вдруг ему надо проверить мою сумку. Но, похоже, в его должностные обязанности входит только говорить «здрасте».
У отдела выпечки становлюсь за женщиной в юбке и на каблуках, которая заказывает кучу каких-то неизвестных мне штук. Она оборачивается с улыбкой, потом окидывает меня взглядом и тут же отводит глаза. Ой, да и не пошла бы! Рима частенько не замечает, что на нее пялятся. А я замечаю всегда. От людей несет фальшью, прямо как дешевыми духами из аптеки. Я чую их уязвимость, из-за которой они так гадко себя ведут.
За стеклом лежат пироги и плюшки в глазури и яичной заливке, похожие на маленькие произведения искусства. Грудой навалены фокаччи – я знаю, как произносится это слово, потому что подписана в «Ютубе» на нескольких кулинарных блогеров. Ставлю в телефоне напоминание поискать рецепт в сети и попробовать испечь такую дома. Мои радуются, когда я подхожу к духовке, – знают, что мне все удается. На витрине еще лежит нечто, похожее на смокинг, под названием «торт “Опера”» и пончик, обсыпанный какими-то бриллиантами. А еще шоколадный тарт, в центре которого, как обнаженное сердце, алеет сочная клубничина.
– Сколько стоит пончик?
– Четыре семьдесят пять, – раздраженно бросает продавец.
– Один?
Усмехнувшись, он кивает на стоящую на стойке симпатичную досочку в белой рамке. Цены написаны мелками разных цветов. Я отхожу к отделу снэков и разглядываю гранолу за 8,98 доллара. Пакет кукурузных чипсов – 5,98, а в нашем районном магазинчике такие же стоят три бакса.
Выхожу из магазина с пустыми руками, и старик на входе мерзко ухмыляется. В Гилфорд я гоню, отлично понимая, что больше закусочных мне по пути не встретится. Не тот район. Завтра подготовлюсь получше, но сначала нужно пережить сегодня.
Улицы в Гилфорде все такие запутанные, укромные, местные не только деньги стараются спрятать от посторонних глаз, но и собственные дома. Сворачиваю к особняку Далии Аммар, еду по ровному, без трещин и колдобин, асфальту, а сама думаю о маме, которая каждое утро в 4:30 выходит со стулом на улицу, чтобы занять парковочное место для Римы. Здесь же десяток машин можно припарковать. Дом выстроен из серого и белого камня, деревянные ставни зеленеют на фасаде, как долларовые купюры. Окна блестят, будто здание таращится на меня множеством глаз. А вдоль дорожки растут ромашки – никак не ожидала увидеть тут такие простые и милые цветы.
Всем весом висну на огромной двустворчатой двери с венком. Постучать не успеваю, мне открывает худенькая женщина с гладкими каштановыми волосами.
– Ассаляму алейкум…
– Припаркуйся на заднем дворе, хабибти, – с нервным смешком перебивает она.
Я застываю. Принято считать, что арабы очень гостеприимны, но я даже по прихожанам нашей церкви знаю, что это миф. Эта леди, должно быть, не хочет, чтобы перед ее домом маячил обшарпанный «Бьюик». Да и хрен с ней, главное, пусть платит, а мне все равно, где стоять.
Снова залезаю в машину и объезжаю дом. Дама открывает заднюю дверь, и я попадаю в кухню.
– Там всегда и будешь парковаться, – говорит она, стоя у мраморной стойки цвета слоновой кости. – Я Далия. Имм Амир.
Кухня прям как из роликов моих кулинарных блогеров, разделочный стол похож на мольберт, подготовленный для повара-художника. А все остальные комнаты выглядят так, будто Далия пришла в шоурум «Поттери Барн» и заявила: «Заверните все!» Она показывает мне дом, а я уже знаю, что вечером произойдет то, что я ненавижу: я вернусь в нашу крошечную квартирку с разномастной мебелью и буду смотреть на нее с презрением.