– Не знаю, где средство для душевой кабины. В шкафу смотрела.
– Наверно, закончилось.
Она открывает ежедневник на странице со списком покупок и делает заметку розовой с золотом ручкой.
– Так чем мне?..
– Ну возьми что-нибудь другое. – Она смотрит на меня, как на идиотку.
Я просто ненавижу ее! Что-нибудь другое – это что, например? У нее тут ни «Лизола», ни «Клорокса» нет. Все натуральное, на масле, в разноцветных бутылочках, как сок. Дома я пользуюсь содой и уксусом, как научили мама с Римой, но этой суке же такое не предложишь, она только бровь вскинет. Брови у нее, кстати, с татуажем, поэтому я их побаиваюсь. Не в прямом смысле слова, конечно, просто почему-то, когда дергают такими бровями, это еще унизительнее.
– Что-нибудь придумаю, – бросаю я и выхожу из кухни.
В итоге оттираю душевую просто водой с мылом. Через час замечаю, что в главной ванной нет бумажных носовых платков, но снова в кухню ни за что не пойду. Ищу в шкафу, в комнате девочек и, наконец, захожу в хозяйскую спальню.
И тут же охаю, потому что Деметрий в одних трусах сидит на краю кровати. Лицо у него такое, будто он мучается от боли, а рука резко движется по члену. Он поднимает на меня глаза. Я застываю от неожиданности, а он рявкает:
– Дверь закрой.
Я же отчего-то проскальзываю внутрь спальни. А дверь закрываю за собой. Обернувшись, вижу, что вид у него довольный.
– Иди сюда, – хрипит он.
– Нет.
Но глаз с него не свожу. А от мысли, что Далия сейчас в кухне, меня только сильнее разбирает.
– Пожалуйста, – стонет он, стиснув зубы.
– Нет.
– Мне нужно…
– Так давай, – говорю я спокойно, хоть у меня и кружится голова. – Все хорошо.
– Да. – Он резче двигает рукой. – Да, мать твою!
А через несколько секунд содрогается всем телом и быстро прикрывается пачкой носовых платков. Откидывается назад, тяжело дышит. Он и сказать ничего не успевает, как я молча открываю дверь и вылетаю из комнаты.