– Своего мужа ты только любишь? Без малейшего привкуса ненависти?
– Откуда ты все знаешь? – поразилась Катя и, как много лет назад, обмерла от суеверного ужаса перед ним.
– Именно поэтому ты и не можешь выкинуть меня из головы.
– Ты хочешь сказать… – растерянно начала Катя, но он не дал ей закончить.
– Марк говорил, что твой муж – замечательный человек. Ты все сделала правильно. Его отец был таким же?
– Чей? Володин?
Ермолаев застыл, не донеся сигарету до раскрытых губ:
– Кто такой Володя? Ах да… Нет, я имел в виду Марка.
– Почему тебя так волнует Марк? – насторожилась Катя. – Его не надо опекать, он вполне самостоятельный мальчик. И у него есть мать…
– У каждого из нас есть мать. Но это не спасает от одиночества.
Катя задумалась. Она плохо помнила мать Ермолаева. Ей почему-то казалось, что он избегает женщину, о которой много и восторженно говорит. Кажется, все то время, пока они жили вместе, Никита каждый день собирался пойти к матери и сообщал об этом чуть ли не каждому, но так ни разу и не сходил.
– Может, ты хочешь кофе? – спохватившись, спросил Никита, но она покачала головой.
– Я уже пила сегодня… Муж приносит мне каждое утро в постель. Он замечательный! Он ни разу не повысил на меня голос. А помнишь, как ты швырял в меня книги и чуть не разбил голову? Знаешь, он очень добрый и сильный, он ничего не боится! Ему не страшно ложиться вечером в постель, он делает это с удовольствием, как и все остальное. Жизнь доставляет ему радость просто сама по себе. Он не мучает ни себя, ни других. И он… И он не пишет стихов!
Никита внимательно смотрел на нее, не кивая против обыкновения и не пытаясь возразить. Когда она умолкла, он отложил сигарету, присел перед ней и осторожно провел длинным узловатым пальцем по ее щеке.
– Ты больше не любишь меня? – жалобно спросила Катя, забыв, как пять минут назад жаждала освободиться от этой любви.
– Катя, – грустно протянул Ермолаев, любуясь, как сквозь паутину ее волос расцветает забытое солнце. – Как я могу не любить тебя? Ты сделала из меня поэта.
– А ты хотел бы…
– Ты ведь сама этого не хочешь.
– Глупо, зачем я пришла? – пробормотала она и порывисто прижала к груди его вытянутую некрасивую голову.
Никита поднял лицо и чуть коснулся ее губ.