Он чувствует, как она приближается.
Боливар закрывает глаза, твердя про себя, что это иллюзия, уловка океана. Задается вопросом, почему это происходит с ним сейчас. Сколько лет ты рыбачишь? Ты же не новичок, как он.
Боливар пристально смотрит на Эктора. Юнец сидит на носу, развернувшись к нему спиной, руки что-то теребят. Высунувшись еще дальше, Боливар неслышно придвигается к Эктору, но тот разворачивается, словно почувствовал его взгляд, руки что-то прячут.
Боливар садится, закрывает глаза и слушает океан. Открыв глаза, он пытается заставить разум видеть океан таким, как есть. Солнечные блики на поверхности. В прозрачной воде снуют рыбы-лоцманы.
Он поднимает глаза к горизонту, но небо и вода снова начинают сближаться, взгляд поглощен стеной одного цвета, стена все выше, и вот уже Боливару кажется, что он сидит на дне ямы, а над ним, устремляясь в бесконечность, возвышается одноцветная тюрьма.
Боливар отказывается смотреть на воду. Часами он не вылезает из ящика, прикрыв глаза рукой, ошеломленный увиденным. Наблюдает, как вдоль корпуса лодки ползут тени. Как сгущается темнота. Затем поднимает глаза. Вот Полярная звезда. Луна в ущербе. Мир снова такой, каким был всегда. И тогда он замечает на ладони Эктора светящийся телефон. Кажется, юнец перелистывает фотографии. Ни для чего другого телефон здесь не пригоден.
Боливар выбирается из ящика, мягко скользит к Эктору. Наступает на шуруп, выпавший из мотора, воет, хватается за пятку. Эктор разворачивается и сует телефон в карман. Он настороженно всматривается в Боливара из темноты.
Тот забирается обратно в ящик, держа в руке шуруп. Трет ногу, делает вид, что грызет ноготь на руке. Вертит шуруп, думает о гаечном ключе.
Снова вылезая из ящика, он пригибается и ступает по дну лодки совершенно бесшумно. Когда Эктор его наконец слышит, уже слишком поздно, Боливар протягивает руку, хватает телефон, Эктор разворачивается, тянется за телефоном, из горла вырывается прерывистый всхлип.
Попрощайся со своей подружкой, говорит Боливар.
Темная океанская пасть смыкается вокруг аппарата.
В ящике они жмутся друг к другу, пытаясь согреться. Эктор отказывается разговаривать с Боливаром и настойчивым шепотом без конца взывает к Господу. Снова и снова меняет положение, ворочаясь туда-сюда, прижимая колени к подбородку. Пытается почесать какое-то недосягаемое место, Боливар пинает его, толкает локтем, бормочет под нос проклятия.
Мысленно он потягивает пиво. Гоняет его по языку, прислоняется к стойке, беседует с Анхелем, который смеется, слушая его рассказ. Ты не поверишь. Он был как неразумное дитя. Хныкал, не переставая…
Что-то тяжелое стукается о борт.
Эктор быстро садится.
Спрашивает шепотом, что это было.
Ничего страшного, отвечает Боливар. Может, акула. Кто знает.
Эктор замирает. Разум прислушивается, укрощая кроткий вздох. Кроткий вздох рассеивается в ночи. Чего ночь не раскрывает, так это ответа, который успокоил бы вопрошающий разум.
Боливар сидит и слушает. Слышит прерывистое от изнеможения дыхание юнца. Вскоре тот засыпает. Начинает храпеть, мешая заснуть Боливару, храп Эктора сверлит ему ухо, пока он не рыкает, толкая юнца под ребра.
Эктор в испуге просыпается.