Все, что мне остается, – просить прощения за каждый поступок. Я думал, мы хозяева нашей судьбы, – верно, Боливар? Каждое действие приводит тебя туда, где ты сейчас, а не в какое-то другое место. Иначе и быть не может. Но каждый твой поступок рождает некое чувство. Поэтому мы есть то, что мы сделали. Так я считаю. Мы отвечаем за наши поступки, потому что действуем так, как велят нам чувства. Кажется, теперь я это понимаю. А может быть, нет. Может, все не так. Но я чувствую, что прав. Я не был добр к тебе, Боливар. За это я прошу у тебя прощения. Я много раз тебя подводил. Ты простишь меня? Будешь вспоминать меня добром?
Боливар сидит, стараясь не слушать. Закрывает ладонями уши, затем лицо. Всматривается в ладони, заставляя себя поверить. Видит судно, которое причаливает к борту панги. Красный самолет низко летит над волнами. Это гидроплан. Он забирается в гидроплан. С одеялом из фольги на плечах прямиком к Розе. И Эктор рядом. Так все и будет. Ты не раз видел такое по телевизору. И Анхель. И Роза держит тебя за руку. Все склоняются над тобой. Предлагают выпить.
Он думает, проблема не в теле. Проблема в разуме.
Сейчас она с ним, говорит Эктор. Сидят в машине, разъезжают по городу. Я их вижу. Погода отличная, может, немного сыро. Они заняты собой, мелкими каждодневными делами, которые заставляют нас отвлечься от своих мыслей. Она и не заметит, что меня нет.
Эктор опускает голову, и его тело сотрясают рыдания. Затем тихо говорит.
Мне не довелось этого пережить. Теперь я понимаю. Ты должен освободиться от внутренней тяжести, прежде чем тебя отпустит.
Он закрывает глаза и умолкает.
Боливар согревает Эктора теплом своего тела и одеялом из водорослей. Рассказывает про себя то, чего никогда не рассказывал. Делится сожалениями о прошлой жизни. Историями про дочку.
Я пытаюсь сообразить, Эктор, говорит он, с какого дня ты начал есть. Нас же спросят об этом дома. Сегодня или завтра? Правда же, это будет сегодня? Сегодня ты начнешь есть и поправляться.
Боливар отрезает кусочек птичьего мяса и пробует на вкус. Пытается разбудить Эктора, но юноша не шевелится. Боливар встряхивает его. Начинает кричать.
Какое право ты имеешь так поступать? Никакого. Я убью тебя раньше, чем ты умрешь. Убью во сне.
Затем Боливар сидит в ящике, обхватив голову руками и плача.
Прости меня, друг. Я сам не знаю, что говорю.
Он осторожно усаживает Эктора, прикладывает ухо к груди. Трудно понять, дышит тот или нет.
Боливар просыпается с первыми лучами. Пангу качает на волнах юго-западный ветер. Наконец-то мы движемся, произносит он вслух. И снова повернули. С северо-востока на север.
Эктор не отвечает.
Боливар пытается ловить рыбу пластиковым пакетом. Затем садится на корточки перед Эктором. Пытается вспомнить, как давно тот не говорит. Видит, что сморщенная кожа стала мертвенного оттенка. Наклоняется, пока не ощущает под кожей подобие жизни. Слабая пульсация под ребрами. Трепетание в горле. Подрагивание век.
Боливар смотрит на закрытые глаза и сложенные руки. Ему кажется, он видит, как разум сражается с волей к жизни. «Я» восстает против того, что делает его живым.
Он же принадлежит всему этому, думает Боливар. Он – часть целого. Он – часть тебя. Пространство, которое он занимает. Свет, падающий на тело. Тень, которую тело отбрасывает. Это и его тень. Соль на коже. Соли нужно на чем-то оседать, вот она на нем и оседает.
Боливар ловит себя на том, что трясет Эктора.