Это меня огорчает ещё больше. Через фанерную стенку доносится щебетание новостей – так вот, оказывается, что значит «слышимость». И как в этих условиях люди только умудряются спать! Такого в нашем особняке не было. Да ничего из этой всей гадости там не было: ни шума, ни пыли, ни грязи, ни мерзкого запаха!
– А почему это у них есть телевизор, а у нас нет? – вяло возмущаюсь я.
– Гляжу, тебе кино понравилось, – ехидно хмыкает доктор, со щелчком расправляет телескопический штатив, подвешивает пакет и надевает щёлкнувшие по коже резиновые перчатки.
– Не понравилось. Мне вообще ничего здесь не нравится, – совсем расклеиваюсь я. – И почему только нельзя перемещаться мгновенно!
– Телепортироваться? – Доктор со смешком опрокидывает на ватку пузырёк спирта, и уже один этот знакомый антисептический аромат меня утешает.
– Ну, это было бы кстати, – повожу я плечом.
– В нашей теории относительности телепортация пока невозможна.
– Это я знаю, – скучающе бурчу я.
Доктор снова хмыкает, протирая канюлю, соединяет её с катетером.
– И всё же есть ровно одна гипотеза, которая представляется возможной в классической физике. Представь, если в одной точке пространства с некого объекта снять точную копию и затем пересобрать его в другом месте.
– Всё равно на транспортировку уйдёт время, так какой смысл? – фыркаю я. – Дурацкая теория.
– Нет. Оригинал мы уничтожаем, – улыбается он, увидев моё обескураженное лицо. – И никакую субстанцию транспортировать не придётся. Конечно, – он снимает зажим с пакета, – с точки зрения переноса объектов таким образом вопросов нет. Но если мы собираемся переносить живое существо – и тем более человека, – то, выходит, мы просто снимаем его «слепок» в одном месте, уничтожаем оригинал и воспроизводим точного клона в другом.
– Но ведь это же убийство, – хмурюсь я.
– Смотря что ты под этим понимаешь. Является ли убийством, скажем, телепортация мебели? – Он выбрасывает перчатки в ведро.
– Ну, мебель неживая! – возмущаюсь я. – Её нельзя убить.
– Мозг, по сути, тот же набор атомов, – пожимает плечами доктор. – В вопросе телепортов есть много зыбких почв. Чтобы решить эту дилемму, надо понять, что есть сознание. Я не буду углубляться в квантовые теории, возьмём за основу нашу картину мира классической физики и биологии. Смотри. – Он берёт газету и достаёт ручку из нагрудного кармана. – Вот есть у нас сознание. – Он рисует крестик поверх газеты. – Некая система. Чтобы его передать, нам надо полностью измерить состояние этой системы. – Он чертит шкалу рядом с крестиком. – И таким образом, помимо технической сложности, выскакивают две проблемы. Первая – эффект наблюдателя[24]: мы переводим его в наблюдаемое состояние, – он обводит крестик и рисует рядом второй, – что уже делает невозможным его абсолютно точное копирование и переводит в суперпозицию. А вторая – невозможность скопировать его в некую бесконечно малую единицу времени, чтобы не потерять ничего, ведь человек и его сознание – постоянно изменяемые системы. И вот тут мы проваливаемся в топи вопросов философии и биологических конструктов. Сознание – это лишь наш мозг?
– Конечно, – уверенно киваю я, уж это я знаю.
– А если нет? – лукаво вскидывает он бровь.
– Вы сами это говорили! – раздражаюсь я; подловить на слове – это я всегда пожалуйста.
– Сознание настолько не изучено, что и я не могу утверждать этого наверняка. Не верь никому и ничему, даже если это кажется непреложной истиной. – Он легонько касается моего лба колпачком ручки. – Тем более мне.