Егор вошел в хорошо освещенное помещение внутри подвала здания, где размещалось командование его артиллерийского полка. Несколько офицеров, среди которых были начальники штаба, начальник полковой разведки, командиры саперного взвода и взвода управления, склонились над картой, размещенной на огромном столе в центре.
– Товарищ капитан! – едва начал он произносить уставное обращение к старшему по званию, как его перебили на полуслове.
– Заходи, Щукин! – сказал один из офицеров и жестом руки поманил Егора к столу.
Никто из присутствующих не оторвал взгляда от карты. Возникла короткая пауза. Она о многом сказала опытному разведчику. Если вызвали к начальству, а там идет обсуждение чего-то важного, потому что задействована подробная карта местности с множеством отметок на ней, значит, надо готовиться выполнить какую-то важную боевую задачу. А в том, что такая в очень скором времени появится, Егор нисколько не сомневался. Он уже несколько дней находился в расположении полка вместе со своими разведчиками. Они притирались друг к другу, знакомились, привыкали к совместному житью в условиях военного времени. Отрабатывали ряд деталей по взаимодействию, так необходимых бойцам в период нахождения на территории, занятой противником, в кромешной темноте, в холоде, под плотным огнем врага. В том, что разведчики в его подчинении собрались опытные, обстрелянные, опаленные войной, дерзкие и храбрые, Щукин уже не сомневался. Они были вместе всего пару недель и все это время готовились к тому, что их вот-вот либо всех сразу, либо малыми группами задействуют в боевой работе.
Егор подошел к карте. Офицеры как один подняли на него глаза.
– Засиделись твои ребята в тылу. Теперь им надо показать себя, – произнес начальник штаба полка и указал концом карандаша на точку на карте.
– Запоминай и записывай, Щукин! – добавил командир взвода управления.
– В этом районе, – начальник штаба обозначил указкой отметки на расстеленной на столе карте, – по данным направлениям противник, предположительно, может выставить в качестве заслона танковые и механизированные части. А также, возможно, одразделения мотопехоты и самоходные артустановки, включая те, что большой мощности.
– Один-два танка или пара-тройка самоходок из засады способны расстреливать наши колонны с расстояния до двух километров. В том числе танки в борт до полутора тысяч метров, – резко добавил к сказанному начальник разведки полка.
– Такая засада может задержать продвижение наших войск на одном участке на несколько часов, – продолжил начальник штаба. – При маневрировании и задействовании большего количества техники противник способен нанести и более чувствительные удары в разных точках, тем самым парализуя подходы помощи и эвакуацию раненых. А значит, наступление может захлебнуться.
Егор поднял на него глаза.
– Гитлеровцы в Польше с тридцать девятого года. Они здесь каждую дорогу знают, каждое направление, в отличие от нас. К обороне не меньше года готовились. Сам видел, сколько дотов, дзотов, различных укреплений построили, противотанковых рвов выкопали, других сюрпризов приготовили. Повсюду минные поля, колючая проволока, – говорил офицер, глядя на Щукина.
– На крупные, масштабные действия наступательного характера фрицы сейчас не готовы. Дивизии у них обескровлены, – продолжил начальник разведки. – Но вести активную оборону они вполне могут. Их тяжелые танки типа «Пантера», «Тигр», «Королевский тигр», самоходки с длинноствольными орудиями в атаку ходить не будут. Они, стоя в засаде, бить по нам начнут. Прицельно, нагло, в упор. Это сейчас их излюбленная тактика.
– А если объединят танковые части и мотопехоту, пусть и в небольшом количестве, то ударят больнее. Разрежут наступающими клиньями, как ножом, и начнут добивать, окружая. Опять же из засад.
Начальник штаба полка опустил глаза на карту. Егор сделал то же самое. Он смотрел на исчерченную цветными карандашами поверхность и переписывал на клочок бумаги наименования населенных пунктов, старался по давно выработанной привычке запомнить каждый поворот дороги, изгиб реки, наличие моста, болота, рощи. За пару минут он почти полностью перенес карандашом все то, что увидел на участке командирской карты перед собой.
– Наиболее эффективно выявить такие подразделения врага сейчас может авиационная разведка, – продолжил офицер. – Но ты сам видишь, что погода начинает портиться. Скоро она кардинально изменится. Летать вообще никто не сможет. Поэтому в тыл врага предстоит отправиться тебе и твоим ребятам.
Егор замер. Какое бы он сейчас ни испытывал чувство, опираясь на свой опыт, предисловие приказа, что обычно звучит от командования как введение в курс дела, никогда не действовало на него так, как зачитывание самого приказа. Вот тогда уже никак нельзя отвернуться, повернуть назад, сдаться, показать слабость.
– Слушай, разведчик, боевой приказ! – строго произнес начальник штаба.
Щукин и офицеры оторвались от карты.
– Приказываю! – продолжил офицер, не сводя глаз с сержанта. – Скрытно следуя за подразделением саперов полка, выдвинуться к передовым порядкам противника на обозначенном участке. Продвинуться в глубь занятой врагом территории до двадцати километров и до десяти по фронту. Произвести разведку местности с целью выявления у врага танков и самоходных орудий. При обнаружении таковых нанести районы сосредоточения техники на карту. Срок действия группы не более трех суток.