Медленный фокстрот

Какое-то время все это бродит и булькает внутри нее и она молчит, а потом выливается наружу и обрызгивает всех, кого только можно.

– Давай руку, – велел я.

Лайма подняла руки. Я помог ей подняться, но не отпустил ее ладони.

– Так ты снова схватишься за бортик, и все начнется с того места, на котором остановилось, – сказал я. – А я хочу, чтобы ты попробовала проехаться и поймать равновесие. Давай вместе.

Лайма всхлипывала, но я делал вид, что не замечаю. В одну руку взял ее ладонь, другой придерживал за талию сзади, чтобы ей не надо было смотреть мне в лицо.

Когда я осторожно двинулся вперед, она вскрикнула и крепче сжала мою ладонь.

– Подбери хвост, – сказал я.

Я немного покатал ее сам – мои ноги шевелились, ее, как санки, катились по льду, потому что я толкал ее тело. Только Лайма пыталась сама оттолкнуться, как непременно спотыкалась и падала бы, если бы я ее не держал.

– Плавнее, – советовал я. – Ты как будто еще ходить не научилась, а уже пытаешься бежать.

– А как хоккеисты на коньках еще и с клюшками за шайбами гоняются?

– Они некрасиво катаются. Грубо, как мясники. Фигурное катание и хоккей – две большие разницы.

– А сейчас ты чему меня учишь?

– Держать равновесие.

– А к чему мы ближе – к хоккею или фигурному катанию?

– К прыжкам на сосновых ветках.

Лайма рассмеялась.

Кризис миновал. Истерики не будет.

– Ладно, – сказал я. – Давай теперь ты попробуешь ехать со мной, но сама. Чуть согни колени. Представь, что ты не на коньках едешь, а танцуешь, просто тебе нельзя отрывать ноги от пола. Только чтобы оттолкнуться.

– Пока это вообще не похоже на танцы.

– Сгибай колени, – я своим коленом чуть подтолкнул ее. – Вот. Теперь смотри: вес тела на одну ногу – другой толкаешься. Потом на другую – толкаешься первой. Только назад не отклоняйся – грохнешься. Давай.