Медленный фокстрот

22
18
20
22
24
26
28
30

Лайма попробовала. Получилось лучше. Она даже негромко взвизгнула – самой понравилось.

С моих плеч свалилось все, что я со старанием собирателя-шизофреника накапливал все свои четырнадцать лет. Лайма поехала сама, и теперь уже я подкатывался за ней!

Казалось, будто это я сегодня научился кататься на коньках, а не она.

– Все, – сказала Лайма и отпустила мою ладонь. – Не держи теперь.

– Уверена?

– Да, Дань. Я хочу сама.

Я осторожно убрал руки, готовый в любую секунду снова схватить ее, если она потеряет равновесие. И в этот момент мне почему-то очень, до ожога в груди, захотелось, чтобы она ненадолго его потеряла или хотя бы просто испугалась и снова схватила мою руку.

Но я тут же откинул эти мысли подальше. Лайма такая умница, и у нее наконец получилось – как можно ждать того, чтобы она опять цеплялась за меня мертвой хваткой?

Лайма оттолкнулась и проехала на несколько шагов вперед.

Она выглядела как фарфоровая кукла в своем светленьком приталенном пальто, которое книзу раздувалось широким куполом, как застывшее в кружении платье, и в новеньких белых коньках – подарке от мамы на Новый год.

Тетя Вера и мне подарила новые коньки, черные, со сверкающим заточенным лезвием – она всегда старалась делать нам с Лаймой равноценные подарки. После старых коньков, что мне отдал один мой приятель, чтобы я научился кататься, они казались прямо-таки волшебными и сидели четко по ноге, как танцевальные туфли.

Лайма скользила от меня все дальше – такая тонкая и хрупкая, и я, испугавшись, как бы она не разбилась, бросился за ней, но, догнав, лишь слегка хлопнул по плечу:

– Давай наперегонки!

Глава 32

Наши дни

Даня

– Долго еще будешь лежать? – спросил я, подъехав к Лайме. – Вставай, а то весь лед растопишь.

Я даже не заметил, как она упала. Ей что-то щелкнуло в голову, и она принялась играть в догонялки. Я на несколько секунд потерял ее из виду и нашел уже в горизонтальном положении, заметив, что все что-то объезжают на льду.

– Сначала надо, чтобы у меня снова заработала нога, – ответила она.

Я тут же опустился к ней.

– А что молчишь? – спросил я, поднимая ее. – У тебя почки лишние, что ли?