Цена жизни

— Кстати, они же у господина Кирсана не только ключ взяли, насколько я понимаю? Как с этим дело обстоит?

— Кое-какую не особо ценную мелочёвку унесли, — небрежно махнул рукой Кельмин. — Мы с этим тоже заодно разобрались, раз уж влезли в это дело. Они успели всё барыге скинуть, пришлось этого барыгу посетить.

— Проблем не было?

— Ну, он потребовал вернуть ему деньги, которые он этим за вещи отдал.

— Деньги вернуть? — поразился я. — Он идиот, что ли? Представляю, как бы мы стали у ворья выкупать краденые вещи.

— Вот парни там сразу и поняли, что идиот, — согласился Кельмин. — Они его как следует попинали, а когда водой отлили, оказалось, что он внезапно поумнел.

— Надо же, как замечательно действует порой народная медицина, — заметил я. — Вроде и простое средство, а как помогает, когда к месту употреблено. Ну что же, история достаточно заурядная, да и закончилась хорошо. Впрочем, ещё не совсем закончилась, конечно. Насколько я понял, вам вернули всё украденное, господин Кирсан?

— Совершенно верно, господин Кеннер, всё до последней серебряной ложечки, — подтвердил Колобов. — И должен спросить ещё раз: может ли наша семья как-то вас отблагодарить?

— А ведь знаете, пожалуй, что и может, — мне пришла в голову интересная идея. — Но давайте сначала решим, что делать с нашими героями.

— А что вы хотите с ними сделать? — поинтересовался он.

— В том-то и состоит пикантный момент, что я с ними ничего сделать не могу, — и, глядя на его изумлённую физиономию, пояснил: — Семейство Арди не является пострадавшей стороной. Согласно уложению «О праве и долге дворянском» мы обязаны были предпринять шаги для расследования возможного преступления против граждан княжества, что мы и сделали. Однако, поскольку мы не являемся пострадавшими, никаких карательных мер мы предпринимать не вправе.

Воры, до этого мрачно смотревшие на нас, расслабились, а на лицах даже промелькнули улыбки. А вот Колобов, наоборот, помрачнел.

— Пострадавшим являетесь вы, и именно вы должны решать, что с ними сделать, — продолжал я. — Вы можете распорядиться передать их страже, и подать заявление о краже. В этом случае ими займётся княжеское правосудие. Или же мы можем передать их вам, и делайте с ними, что хотите. Мы не будем спрашивать, что — нам это неинтересно. Так что обязанность решать в данном случае лежит на вас.

— Понимаю, — медленно кивнул Колобов. — К сожалению, я не гербовый дворянин, и у меня нет возможности разобраться с ними самому. Я положусь на княжеское правосудие.

— Господин Кеннер, — вдруг подал голос Денис Бортень, — нельзя ли решить вопрос со мной более мягко? В конце концов, я не обкрадывал квартиру господина Кирсана. Я всего лишь выполнил просьбу брата, моё участие в этом деле минимально.

— Не соглашусь с вашей трактовкой, — возразил я. — Вы шли в хранилище с намерением украсть, и точно зная, что ключ краденый. Вы полноправный соучастник кражи, в этом нет никаких сомнений. Однако, как я сказал, решать должен господин Кирсан, и он уже решил. Замечу кстати, что в этом вам повезло — я бы на его месте первым делом приказал переломать вам пальцы. Впрочем, в любом случае я позабочусь, чтобы общество узнало о ваших шалостях с картами.

Денис спал с лица. Не думаю, что его после этого пустят хоть в какое-то приличное место, да и с музыкальной карьерой, скорее всего, придётся распрощаться — ни один оркестр не захочет испортить себе репутацию, приняв уголовника.

— А что касается благодарности, господин Кирсан, у меня есть небольшая просьба: к вам придёт корреспондент газеты — поговорите с ней, пожалуйста. Нас хвалить не нужно — просто расскажите ей, что знаете. Мы хотели бы, чтобы этот случай стал известен. Чтобы у других преступников не было никаких иллюзий насчёт возможности что-то украсть из нашего хранилища.

Глава 5

Баварию Бернар не любил, и совсем даже не потому, что она не так давно доставила ему столько переживаний и хлопот. До этого ему лишь однажды случилось побывать в Баварии, а точнее, в Мюнхене, и тот ему совсем не приглянулся. Грязные рабочие предместья, общая неухоженность, множество битком забитых пивных и стойкий запах мочи из каждого тупичка. Создавалось впечатление, что целью существования мюнхенцев было высосать как можно больше пива, а затем расстаться с ним в каком-нибудь не предназначенном для этого месте. Примерно этого же Бернар ждал и от Регенсбурга, но действительность оказалась совсем иной, и город ему неожиданно понравился. Небольшие чистенькие домики, очень много зелени, никаких пыльных рабочих окраин и закопчённых промышленных зон. Даже пивные здесь были похожи скорее на семейные ресторанчики, чем на пролетарские забегаловки Мюнхена.