Дежурный после полуночи

– Пойдём, малышка, нас ждёт долгая дорога. Гулять-гулять!

Услышав волшебное слово, собака тут же бешено завиляла хвостом и пулей выскочила на снег. Николай, не сумев сдержать добродушный смех, расстегнул набитый почти под завязку рюкзак и в очередной раз проверил сложенные внутри лекарства. Теперь мужчина не расставался с ними ни на секунду, доверяя хранение лишь самому себе. Всё было на месте: ампулы морфина, пачки антибиотиков и обезболивающего, запакованные шприцы и самые разные ёмкости прочих, не менее важных препаратов. Убедившись, что ничего не пропало, Николай застегнул молнию, поправил торчащий на поясе в самодельной кобуре пистолет Варфоломея, закинул увесистый багаж на спину и выбрался на свежий воздух.

Толпа снаружи также закончила последние приготовления, снарядилась заранее собранными рюкзаками и под призывы идущего первым Березина медленно зашагала к склону. Ковыляющего Бориса поддерживали под руки брат и сноха. Угрюмо косящийся на Степана Петя бормотал что-то язвительно нелепое себе под нос. Александр, как обычно отклонив любые предложения о помощи, лихо водрузил на плечи свой книжный архив, а довольная, семенящая Элли то и дело игриво ныряла по белоснежным сугробам. Замыкающий группу Николай на мгновение остановился у навсегда заглушенной кабины родного грузовика и ласково похлопал ещё тёплый капот:

– Спасибо. За всё.

Глава девятая

Чистейшая карма на рынке

Гора храпящих тел выделяла достаточно тепла, чтобы на лбу пробудившегося Николая вмиг выступила испарина. Аккуратно вытащив онемевшую руку из-под навалившихся соседей, мужчина поднялся на затёкшие ноги, на ощупь ища выход из кромешной темноты палатки. Наконец, обнаружив заветную молнию, Николай расстегнул ползунок и выбрался в чуть менее душное пространство.

Скреплённые стенки из кузовных тентов и каркасных дуг образовывали купольное сооружение, напоминавшее юрту северных народов. На промёрзшем брезенте играли тени от горящего в центре жилища экономного костерка, вокруг которого расположилось пять набитых под завязку палаток. Круглое отверстие над головой не могло вытянуть весь дым от промокших в снегу дров, так что в воздухе витала мутная, туманная пелена с характерным едким запахом. Николай смерил взглядом сонно понурившего голову дежурного, с лёгким шипением натянул ботинки на мозолистые ступни и, слабо погладив спящую на снегу, жалобно поскуливающую Элли, быстро вынырнул из шатра.

Он выбирался полюбоваться рассветом каждый день. Иногда, если особенно везло, восходящее солнце всё же прорывалось сквозь безжизненную серость туч и в эти короткие минуты едва заметные отблески на горизонте казались настоящим чудом из далёкого прошлого. Но, к сожалению, сегодня этого не случилось – Николая встретила лишь бескрайняя мгла, поглощающая не только отдалённые пейзажи заснеженных вершин, но и скудно восстановившиеся за ночь силы. Перемешанный со льдом ветер умудрялся проникать даже сквозь туго затянутый пуховик, неприятно щекоча бока. Уже собравшись вернуться под тёплый купол, Николай огляделся и заметил в нескольких метрах поодаль какую-то копошащуюся фигуру. Напрягая глаза, мужчина попытался разглядеть очертания, но быстро сдался и осторожно подошел ближе – таинственной тенью оказался сидящий на снегу чертыхающийся Петя, водящий бритвенным станком по голове и выбрасывающий прочь мгновенно смерзающиеся клоки волос. Николай тяжело выдохнул и, дождавшись, пока парень закончит, окликнул того с нескрываемым укором:

– Мог бы попросить кого-нибудь помочь. Или хотя бы внутри этим заняться. Люба тебя прибьёт, если подхватишь воспаление.

Вмиг обернувшись, Петя забегал испуганными глазами в поисках источника голоса и, завидев свидетеля, обречённо сник:

– Спасибо, но мне и так достаточно жалости.

Николай поджал губу и молча сел рядом, пряча огрубевшие ладони в карманах. Едва поджившая кожа походила на задубевшую резину, неприятно натягиваясь на холоде.

– Нужна? – Петя быстро нацепил шапку и протянул бритву. – Так и будет чесаться, пока не побреешь. Я тоже терпел три дня.

Николай отрицательно покачал головой, хотя волосы действительно начали ломаться и выпадать неделю назад, а навязчивый зуд усиливался с каждым прикосновением к черепу.

– Скорей бы уже отпустило! – Петя спрятал станок и теперь, слегка морщась, вытаскивал колючие остатки причёски из-за воротника. – Когда поправлюсь – отращу себе длиннющие патлы!

– Нам не станет лучше, – холодно оборвал Николай.

– О чём ты? – вскинув бровь, непонимающе скривился бывший сержант. – Ната говорит, что динамика положительная.

– Слишком агрессивное течение. Если бы лекарства помогали – уже был бы виден результат. А пока всё только хуже и хуже. Они пытаются тебя подбодрить, но лучше готовься к тому, что нас ждёт на самом деле.

– Не обессудь, док, но меня лечат Ната с Любой, так что я, пожалуй, прислушаюсь к ним.