Фуко, потерявшая любимого мужа. Ее сын Ханэхито, которого она отказывается замечать. И Кэнъити, сын Ханэхито, ненужный собственному отцу…
До чего печальная история! Но едва ли кто-то цинично посмеется над семьей Вакаумэ. Все мы, как можем, стараемся оставить след на земле. И в этом совершенно одинаковы.
Мимори украдкой глянул на Сю. Тот внимательно изучал их случайную находку, признание Леонардо. И Мимори рискнул задать другу еще один вопрос.
— Ты упоминал, что профессор — специалист по восточной литературе Новейшего времени. Кого в таком случае ты имел в виду, когда говорил про «людей, живших в ту эпоху»?
— В рамках этого направления профессор разрабатывает одну более узкую тему.
— А именно?
— Изучает китайскую литературу периода «культурной революции».
«Культурная революция»! Мимори был удивлен.
Вернулся Ханэхито, глаза у него покраснели. Когда Сю уточнил, все ли «разрешилось благополучно», Ханэхито чуть заметно кивнул. А затем посмотрел на Сю:
— К слову, постоянно забываю сказать. На днях уважаемый Ван Гоюнь…
Ван Гоюнь. Едва услышав это имя, Сю дернулся, словно через него пропустили электрический разряд. С несвойственной ему суетливостью подхватил Ханэхито под руку и уже через плечо бросил Мимори:
— Извини! Подожди нас тут пару минут.
И вместе с Ханэхито покинул выставочный зал. А Мимори, оставшись один, погрузился в мрачные думы.
Что за дела! Сю явно не хотел, чтобы Мимори слышал это имя, но почему?
Он повторил его про себя: Ван Гоюнь.
Оно было ему знакомо. Так звали писателя, который по молодости, в послевоенные годы, успел заявить о себе в среде китайских литераторов, а после событий на площади Тяньаньмэнь эмигрировал в Америку. К числу особо плодовитых авторов он не принадлежал и прославился прежде всего как талантливый романист, хотя первый же выпущенный им сборник малой прозы удостоился Международной литературной премии имени Экерсона. И произошло это не ранее чем в позапрошлом году.
— …
Название отмеченного премией произведения… У Мимори перехватило дыхание.
Underwater Library.
«Подводная библиотека».