– Я, ни минуты не сомневаясь, отдам жизнь за вас…
– А я скорее дам отрубить себе правую руку, чем расстанусь с таким помощником!
Тут обычно хладнокровный главный министр не выдержал и прослезился, вытирая слезы тончайшим батистовым платочком. Генрих обнял Рони:
– Что вы, мой друг! Что бы я делал без ваших советов, и во что бы превратилось наше королевство без вас? Поверьте, я отношусь к вам как к родному брату!
Тогда Рони убрал платок и отстранился от короля.
– Позвольте же мне, ваше величество, на правах брата сказать вам, что событие, произошедшее вчера на балу, потрясло всех добропорядочных жителей нашей страны и уронило ваше достоинство в их глазах.
– Как непрочно мое достоинство, если его так легко уронить, – заметил Генрих.
– Тысячи добрых дел перечеркиваются одним неблаговидным поступком, – высокопарно произнес Рони.
– Вот как? По-моему, вы слишком строги, мой друг. А я где-то читал, что тысячи неблаговидных поступков искупаются одним добрым делом. Не помните, где могла быть написана подобная чушь?
Рони поперхнулся. Откашлявшись, он сказал:
– Не следует забывать, сир, что вам уготована великая судьба. Позаботьтесь о своем величии!
– Но мне совсем не хочется о нём заботиться. Я даже, честно говоря, не представляю, что такое величие и как о нём надо заботиться. Лучше я буду делать то, что умею: управлять, с вашей помощью, государством и стараться улучшить жизнь моих подданных… Ладно, мой дорогой министр, я вижу, что сейчас не время для деловых бесед. Жду вас с докладом завтра поутру. В утешение вам могу добавить, что я раскаиваюсь во вчерашней шалости.
– Душу надо беречь смолоду, избегая не только дурных поступков, но и греховных помыслов, – назидательно проговорил Рони.
Апостольский вид и мудрые стариковские изречения Рони настолько не соответствовали его цветущему молодому облику, что Генрих прыснул от смеха:
– Черт возьми, не стать ли вам пастором? Ну, ну, не хмурьтесь! Я же сказал, что раскаиваюсь. Прощайте, до завтра!..
Оставшись один, он проворчал:
– Весь в своего отца: тот отчитывал меня, когда я был ребёнком, и этот туда же! Хотя он младше меня, я иногда чувствую себя перед ним просто мальчишкой.
Генрих долго расхаживал по комнате, а потом сказал:
– Все-таки он прав, вчера я перегнул палку. Но мне показалось, что многие дамы, плакавшие после нападения моих молодцов, не очень-то сопротивлялись им в темноте, когда не было видно, чем они занимаются. А рыжеволосая девица… Как это она отыскала меня в потёмках? Господи, прости мне мои прегрешения!..
Случай на балу помог Генриху примириться со своей возлюбленной. Она была до крайности раздосадована тем, что король развлекается без неё, и ревновала его к дамам, присутствовавшим на празднике, поэтому злорадно рассмеялась, узнав о проделке Генриха, и тут же решила простить его. К счастью, ей ничего не было известно о рыжеволосой девице.
ebooksa