— Твою мать, — спокойно выразился я на великом и могучем, добавив уже понятно для Леоны. — Насмерть?
— Эээ… Никак нет, офицер. Жива гадина! — обстоятельно доложила Леона грудным голосом. — Но непременно уйдёт в Вечность, если не помочь.
— Пойдёмте, Леона, — преувеличенно спокойно сказал я и без энтузиазма пошёл в каземат, отведённый для пленных.
Как только мои серебряные существа отстроили новый форт на Замковом утёсе, я велел разделить пленных, чтобы они не смогли договориться о том, чтобы давать одинаковые показания. Это было трудно, пока я располагал только ауксилией дигов. Мало нас было, чтобы везде успевать, но Зеес справился с распределением своих бойцов и на работы, и на несение службы. Он же позаботился о том, чего не предусмотрел я — поставил везде в форте стальные двери, ворота, ставни, решётки, и прочую фурнитуру, сделав нашу цитадель по настоящему неприступной и удобной.
Так что сбежать наши пленники не могли, не имея попросту такой возможности. Общения между собой были лишены. Не разговорив их с ходу, я понял, что морально к форсированным методам допроса, просто не готов.
Собственно, мне не было жаль диверсантов, совершивших нападение на ауксилариев. Подозреваю, если бы им предоставилась возможность убить меня или, например, Зееса, колебались бы они едва ли. Информация о том, кто нам противостоит и какими силами, нам была необходима. Но пытки…
Я решил, что со следующим донесением обо всём письменно доложу генералу. Есть же в штате легиона специально обученные люди? В смысле те, кому по должностным обязанностям положено заниматься разведкой и контрразведкой? Есть, вспомнить хотя бы Ами. Вот пусть они и ломали бы себе головы, над тем, что им делать с диверсантами.
Уже на подходе к каземату, я понял к кому мы идём. Гарея Кануль — учительница младших классов в местном аналоге школы.
Она не боялась ни меня, ни Зееса, когда мы пытались с ней несколько раз работать. Единственное, что нам удалось от неё узнать — то, как они сами себя называли «не покорившиеся». Ясное дело, не покорившиеся Поднебесному Аркадону, что само по себе было странно. Манаан никто никогда не оккупировал, тем более Аркадон. Они сами вошли в состав Империи и довольно давно.
Однако «не покорившиеся» подписания договора с Аркадоном не признавали. В общем-то, они существовали всегда, но раньше это не выплёскивалось из местных кантин и существовало лишь на уровне пьяной болтовни.
Гарея была их связной и хранила в своём скромном доме на окраине города оружие и боеприпасы. Мы выяснили это, когда вломились туда и перевернули всё вверх дном.
И всё же я не хотел выносить учительнице младших классов смертный приговор. Всё внутри меня, несмотря на очевидную её причастность к диверсионной деятельности, противилось против этого. Может, из-за того, что она выглядела как пожилая школьная учительница? Или из-за её фанатичной убеждённости в правоте её дела?
Стоя передо мной, она была переполнена презрением и не ответила ни на один вопрос, заданный на допросе, и вообще не произнесла ни слова. Прямая, не сломленная, гордая, пылающая к нам искренней и чистой ненавистью.
Войдя в каземат, я обнаружил женщину с перерезанными венами на запястьях. Не размышляя, перетянул её руки жгутами и наложил рунное заклинание «Малого Исцеления».
— Я принесла ей сегодня завтрак, офицер, — лепетала побледневшая Леона. — А она тут уже такая.
— Да чем она вскрыла себе вены? — ответил я. — У неё же отобрали всё!
— Смотрите там гвоздь…
Я присел около нар и действительно обнаружил перепачканный в крови и частичках кожи плохо забитый в половицу гвоздь. Заключённая, испуганная перспективой пыток, перерезала… Да нет, она порвала себе вены об торчащую шляпку гвоздя из половицы.
Казалось бы, ситуация очевидна: пленница, боясь, что выдаст сообщников, решила покончить с собой. Однако у меня было ощущение, что всё не так просто. Я посмотрел на Гарею, её бледное лицо оставалось таким же непреклонным и суровым, как прежде, даже в полубессознательном состоянии.
Вернувшись к своим мыслям, я оказался перед сложным выбором. С одной стороны, Гарея Кануль была врагом, чьи действия могли угрожать безопасности моего гарнизона и мирным жителям. С другой стороны, её фанатичная убеждённость и готовность пожертвовать собой заставляли меня задуматься: что стоит за её ненавистью? Верней, это было понятно — лютая ненависть к нам. Но чтобы школьная учительница превратилась в боевика-диверсанта… Тут нужна серьёзная психологическая работа.
ebooksa