– Привыкнешь, – сказала Лоретта, убирая письмо обратно в карман. Края у него были обтрепанные.
– Вот почему ребенка я оставлю, что бы эти белые там ни говорили.
Баблс убрала сигарету обратно в пачку и засунула ее под подушку.
Лоретта бросила печальный взгляд на Баблс.
– Ты же знаешь, почему ты тут. Будет проще, если ты это примешь.
– Хм, приму, почему нет. Пну кого‐нибудь из них под зад, так и приму, – гордо заявила Баблс.
– Лучше не думай об этом, – сказала мне Лоретта. – У тебя еще полно времени до перехода. Постарайся просто радоваться жизни, как я.
– Перехода? – переспросила я.
– Ну, когда ты рожаешь, ты как бы переходишь на другую сторону, – объяснила Лоретта.
– Перечитывать одно и то же письмо – что‐то это непохоже на радость жизни, – резко заметила Баблс.
– Ну, я просто скучаю по Ракеру, что тут скажешь? – Лоретта прикоснулась к нагрудному карману.
– Лучше б читала те скучные книжки в углу. – Баблс показала на книжную полку, которую я раньше не заметила. – Они тебя уж точно отвлекут.
В одну из сумок я запихнула несколько небольших холстов, кисти и несколько тюбиков краски и теперь сунула все это под кровать. Внезапно меня накрыло такой усталостью, будто я пришла сюда пешком из Северной Филадельфии. Жалобный плач продолжался, но я уткнулась одним ухом в подушку, а другое прикрыла рукой.
По системе оповещения, которая была подключена и к нашей спальне на чердаке, раздался звонок. Мы все встали, по очереди вымыли руки и лицо в крошечном умывальнике у окна, а потом вереницей вышли из комнаты. В столовой Баблс направилась к маленькому круглому столу, накрытому на четверых. Там стояли корзинка с хлебом и блюдо с тушеным мясом, запах которого я учуяла, когда приехала. За длинным столом сидели блондинки, брюнетки и одна рыжая – восемь девушек, и все белые.
Мать Маргарет встала перед незажженным камином, молитвенно сложив руки.
– Давайте склоним головы. Благослови Боже нас и эти дары, которые мы получаем от щедрот Твоих через Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.
Ложки застучали о миски.
– Ох уж эта еда белых. – Баблс потянулась за солонкой и перечницей прежде, чем попробовала еду.
Ели мы в основном молча. Баблс была права; тушеное мясо оставалось довольно безвкусным, сколько бы я его ни солила, но я слишком проголодалась, чтобы обращать на это внимание. Когда мы поели, я взяла пример с остальных и помогла убирать. Кто‐то из девушек пошел в кухню мыть и вытирать тарелки, другие протирали стулья и подметали пол. В кухне Баблс почистила кастрюли, а Лоретта вымыла плиту. Мы с Джорджией Мэй собрали весь мусор, завязали мешки и вынесли их к помойным ведрам за домом.
Когда мы всё прибрали, Баблс прошептала мне: