– Мы остановимся поужинать на Ю-стрит, а потом переночуем в отеле «Уайтлоу». Поверить не могу, что я в этом городе провела четыре долгих месяца и ничего тут не посмотрела. – Она весело болтала, но я видела, что она пытается сделать вид, будто мы тут по другой причине.
– Звучит здорово, – подыграла я.
Захлопнув чемодан, она застегнула его на большую золотую пряжку.
– Кто у тебя?
– Девочка. Назвала ее Грейс.
– Красиво. Ужасно было?
– Даже хуже, чем ужасно.
Прекрасные глаза Лоретты наполнились слезами.
– Нам придется унести это с собой в могилу, Руби.
Не успела я ответить, как в дверь постучали и послышался голос матери Маргарет.
– Лоретта, за тобой приехала мать.
– Иду, ваше преосвященство.
Как только мы услышали, что шаги удаляются от двери, Лоретта подошла и сунула мне в руку марки и бумагу.
– Слушай, я знаю, что это не положено, но лучше бы нам не терять друг друга. Обещай, что напишешь?
Я забрала обратно марки, которые я же Лоретте и дала. А мне их дал Шимми. Мне нравилась Лоретта, но я знала, что нам будет слишком мучительно общаться. Единственный способ пережить эту боль состоял в том, чтобы сделать вид, будто ничего не случилось. Закопать все поглубже, как я сделала с Липом.
– Ладно. Береги себя. – Я сжала ее руку, а потом проводила ее взглядом. Девушка, которая была со мной вместе до конца, вышла из комнаты. Вернулась к своей жизни, к родителям, которые ее любили, к будущему, которое обещало, что ее жертва – отданный ею сын – будет не напрасной.
Я осталась последней.
На следующее утро мать Маргарет привела в чердачную комнату новую девушку.
– Это Мэри, – сказала она.
У Мэри была кожа цвета корицы и четко очерченный нос. Одета она была в простой халатик – похоже, приехала из сельской местности. Пуговицы халатика уже едва удерживали живот.