– Я в норме, – сказала я.
Она чуть отодвинулась от меня.
– Ты уверена?
Потом тетя встала и налила себе еще кофе из кофейника на плите. Стоя ко мне спиной, она отодвинула самодельную шторку и полезла под раковину. Я видела, как дрожат тетины руки, пока она наливает ликер себе в кофе и несет чашку к губам.
Тетя Мари устроилась выступать еще и в новом клубе на Саут-стрит, и из-за работы в двух ночных заведениях сразу она вообще по ночам дома не бывала. Я дрейфовала по коридорам своей школы, чувствуя себя чужой здесь – во мне будто все онемело, все, что творилось вокруг, казалось очень далеким. Фотографии класса, памятные кольца, соперничество на баскетбольных матчах и планы на бал меня не волновали, и я в основном держалась сама по себе. В субботу я вернулась во «Взлет». Там народу стало меньше – количество участников сократили до шестерых самых способных, и когда я вошла в класс впервые за несколько месяцев, все повернулись и уставились на меня. Я застыла с книгами в руках – они прикрывали небольшой животик, который у меня до сих пор оставался.
Миссис Томас улыбнулась.
– Добро пожаловать обратно, мисс Пирсолл. Надеюсь, ваша престижная стажировка в Вашингтоне прошла удачно?
Я сглотнула.
– Да, это был потрясающий опыт. Я много узнала о… правительстве.
– Чудесно. В ближайшие недели я предоставлю вам шанс поделиться с нами вашим опытом. Сейчас мы работаем над написанием повествовательных эссе. Пожалуйста, садитесь и включайтесь в работу.
Я села на свободное место у окна, гадая, знала ли миссис Томас о том, где я была на самом деле. Если знала, то она ничем этого не выдала. После занятий я задержалась и сдала ей папку со всеми пропущенными заданиями.
Вечером я сидела за кухонным столом, ела тост, намазанный арахисовым маслом, и чередовала выполнение задания по физике с чтением «Их глаза смотрели на Бога» Зоры Нил Херстон. Литература и сложные математические уравнения хорошо отвлекали, как минимум на несколько часов.
Я склонилась над кухонным столом, читая, как Джейни жалуется своей бабушке, что хотела бы испытывать желание к своему мужу Логану, и тут в дверь постучали. Я подумала, что это к тете Мари, кто‐то из ее клиентов со ставками, и не стала отрываться от книги, но стук продолжался. Я встала и открыла дверь.
А там был Шимми.
Когда я увидела, как он стоит в коридоре и волосы у него назад зачесаны, дыхание мое участилось.
– Руби. – Он произнес мое имя так, будто его мечта наконец‐то сбылась. – Как ты?
Не успела я прийти в себя, как он притянул меня поближе и поцеловал, глубоко и с чувством. Мне ужасно не хватало его внимания – я понимала, что нужно его прогнать, но все же утонула в его объятиях. От него пахло кондитерской, и с ним было невероятно хорошо.
– Господи, я так по тебе скучал, – сказал он, касаясь губами моих щек и век, а потом снова встречаясь с моими губами. Язык его был на вкус как мята, и я позволила ему глотать меня и мою печаль.
Но тут я ощутила, что томление ведет меня туда, откуда нет возврата, и высвободилась. Как глупо! Я оглядела коридор. Кто‐нибудь мог за мной наблюдать, и моей сделке с миссис Шапиро пришел бы конец. Я отошла от него, и между нами воцарилось неловкое молчание. Я чувствовала сквозняк. Если тетя узнает, что я выпускаю из квартиры тепло, она мне задаст. Но дверь перед ним я не закрыла.
– Как ты?