Ранним утром 28 июня Алексей Орлов «бесчинно» ворвался в спальню к Екатерине и, сообщив об аресте Пассека, прокричал: «Вставайте, всё готово, чтобы провозгласить вас!» Фике молниеносно оделась, захватила с собой фрейлину Катю Шаргородскую и, сев в карету, заторопилась в Измайловский полк. Алехан по-рыцарски расположился на козлах. Екатерина ничем не выдала своего волнения. Более того, всю дорогу она от души потешалась над своей перетрусившей товаркой, которая впопыхах забыла в монплезирском будуаре некую очень интимную деталь дамского туалета.
Екатерина устремилась в Измайловскую слободу, что лежала между Фонтанкой и Обводным каналом. Туда явился граф Кирилл Разумовский — не только российский обер-учёный, но и, по гармоничному сочетанию, командир гвардейцев-измайловцев. Полковой священник сразу же привёл солдат и офицеров к крестоцеловальной присяге на верность обожаемой монархине.
Ландо с Екатериной, окружённое бравыми измайловцами, двинулось дальше — к молодцам-семёновцам. Так Измайловский полк, наречённый по царскому дачному предместью Измайлово под Москвой и переброшенный тридцать лет назад, осенью 1731 года, на берега Невы, дабы подготовить Петербург к переезду в него государыни Анны Иоанновны (из Москвы, куда легкомысленно перенёс столичный центр вздорный мальчишка Пётр II), поднял на щит августейшую повелительницу Екатерину Алексеевну. Поднял, хотя его, этот полк, создавали когда-то для укрепления власти романовско-милославской линии и для отражения претензий дорогих родственников — сиречь романовско-нарышкинской ветви.
Забывшие недавнюю историю бранные герои вручали ныне власть, каковую императрица Анна, дочь Ивана V, желала оставить своему внучатому племяннику — колыбельному кесарю Ивану VI Антоновичу, совсем другим людям — тем, кто фамильно «примкнул» к соперничающему нарышкинскому клану. Честолюбивой женщине, ставшей супругой бездарного Петра Фёдоровича, кому монархиня-тётушка Елизавета Петровна, дочь Петра I, вознамеривалась «переадресовать» корону и скипетр низвергнутого ею младенца Ивана Антоновича. Пришлой немецкой принцессе, которая по крупному счёту не имела ни малейших прав на русский державный престол, но — воздадим должное! — обладала запредельными политическими амбициями и бесспорными административно-управленческими талантами.
…У семёновских казарм гостей восторженно приветствовали тамошние служилые. Повторилась волнующая сцена крестоцелования. Вскоре подоспели преображенцы, извинившиеся за задержку: пришлось-де заключить в «холодную» несколько несогласных с переворотом офицеров. Чуть позже на Невском проспекте монархиню чествовала Конная гвардия — в латах, с огнестрельным и холодным оружием, с развёрнутым полковым знаменем.
Над столицей разносилось громоподобное триумфальное «ура». Войска лихо, в ногу маршировали, а рядом бежал возбуждённый народ. Процессия проехала в храм Рождества Богородицы (стоявший приблизительно там, где сегодня высится воронихинский Казанский собор). Под сводами сего дома Божия Екатерину провозгласили самодержавной государыней. И вновь ирония судьбы: именно тут, в этой скромной церкви, некогда, в июле 1739-го, бракосочетались злополучная Анна Леопольдовна с бессчастным Антоном Ульрихом, а спустя шесть лет, в августе 1745-го, сама Фике с Петром Фёдоровичем. Суля друг другу любовь да совет…
Оттуда кавалькада помчалась в Зимний дворец, где собрались высшие инстанции державы Российской — Сенат, Синод, сановники и вельможи. Все они, впечатлённые сопровождавшими Екатерину 14 тысячами бойцов, беспрекословно присягали новой хозяйке жизни. Путь же Петра III подходил к краю обрыва… И в манифесте о восшествии на трон матушка-царица возвестила любезному населению, что: «Мы принуждены были, приняв Бога и Его правосудие себе в помощь, а особливо видев к тому желание всех верноподданных явное и нелицемерное, вступить на престол Наш всероссийский самодержавно, в чём и все Наши верноподданные присягу Нам торжественную учинили…»
«29 июня император, поражённый предательством самых доверенных людей и не желая ввязываться в борьбу за опостылевшую корону отрёкся от престола. Он желал лишь одного: чтобы его отпустили в родную Голштинию с любовницей Екатериной Воронцовой и верным адъютантом Гудовичем. Однако по приказу новой правительницы низложенного императора отправили во дворец в Ропше, где 18 июля 1762 г. он был задушен Алексеем Орловым и его собутыльником князем Фёдором Барятинским. Официально было объявлено, что император „умер от воспаления в кишках и апоплексического удара“».
Сохранилась записка Алексея Орлова, брата фаворита Екатерины Григория, в которой он просит у императрицы прощения, извиняется и говорит, что не знает, как так вышло.
Пётр III был отрешён от престола с гениальной формулировкой «по воле всех сословий, а особливо гвардейских».
В начале царствования Екатерины II при попытке освобождения (в соответствии с определённым предписанием) был убит находившийся в заключении в Шлиссельбургской крепости бывший император Иоанн Антонович. Антон Ульрих скончался в ссылке в 1776 году, четверо его детей были отправлены Екатериной к их тётке, датской королеве, в 1780 году (последняя из них, Екатерина Антоновна, скончалась в Дании в 1807 году).
«При Екатерине II начала складываться история государства Российского. Она как любой правитель понимала, что история государства, которым она безраздельно правила в течение почти тридцати пяти лет (1762–1796), имеет огромное значение: политическое пропагандистское, воспитательное, любое.
Не случайно и Сталин, и сегодняшний правитель России озадачивались единым учебником истории, очевидно, преследуя те же цели. Екатерина II вообще многое делала исходя из пропагандистских целей, и создание истории России было частью её пропагандистской машины.
Но какие бы цели императрица ни преследовала, благодаря ей стали собираться и печататься древние источники и документы о России, послужившие основанием создания Н. М. Карамзиным „Истории государства Российского“.
Она щедро финансировала печать первоисточников и летописей, даже пригласила из Франции Габриэля Сенака де Мельяна, писателя и историка, в расчёте, что он напишет историю России. Но Мишле из него не получился, и Екатерина вскоре отставила его от двора.
Но ещё до его прибытия в Санкт-Петербург она излагает Габриэлю план истории России, которая должна была состоять из восьми глав: первая — история происхождения русской нации, её нравов и религии, вторая — от Рюрика до Петра I и т. д.
Надо сказать, что Екатерина II обладала очень хорошим литературным языком и находила утешение и отдохновение в литературной деятельности, написав множество комедий, стихов, воспоминаний… Читать её произведения даже спустя двести с лишним лет вовсе не скучное занятие, тем более удивительно, что она до приезда в Россию не знала русского языка, но так его освоила, что её можно смело назвать русским писателем».
«Как и у большинства российских императоров, оказывающихся у власти, у Екатерины были планы тотального переустройства страны. Она ощущала себя наследницей Петра I, а к остальным своим предшественникам относилась иронически. У неё были замыслы грандиозного просвещённого Золотого века, и эту идею она пропагандировала на Запад, переписываясь с важными философами и публицистами — Вольтером, Гриммом и Циммерманом.
Будучи исключительно высокого мнения о себе и своих возможностях, Екатерина собиралась довести дело Петра Великого до конца. По словам придворного поэта Александра Сумарокова, „Пётр дал нам бытие, Екатерина — душу“: Пётр создал русскую элиту — дворян, одел их, побрил, приучил к европейским манерам и этикету; Екатерина решила вырастить из них новую породу людей — наделённых душой, способных правильно чувствовать. Для этого она занялась театром, журналами и, конечно, образованием: создала новую кадетскую школу, реформировала университет, основала Смольный институт. Смольный стал её любимым детищем: закрытое учебное заведение, в котором девушки проводили много лет, не выезжая домой и лишь изредка видясь с родителями, должно было полностью перевоспитать их в духе новой эпохи — с тем чтобы потом они так же воспитывали собственных детей.
Центром реформ должен был стать созыв в 1767 году Уложенной комиссии из представителей всех сословий. Этот орган должен был выработать новое полное законодательство (до этого империя формально жила по Соборному уложению 1649 года). Однако очень быстро Екатерина поняла, что ничего не выйдет: депутаты в основном занимались её прославлением, все обсуждения ни к каким результатам не приводили. После начала войны с Турцией комиссия была распущена под предлогом того, что среди участников было много офицеров, которым следовало отправляться в войска.