Главная заслуга Сики состоит в стремлении избавить поэзию традиционных жанров от косности, начетничества, векового консерватизма, от гнета окаменевших канонических ограничений. Выступая в роли «посредника» между литературой Средневековья и Нового времени, он открыл перед поэзией хайку перспективу перехода к реалистическому изображению действительности. При этом Сики стремился подытожить мироощущение художника новой, переходной эпохи. Он, в частности, сформулировал учение о двух типах красоты: восточном, пассивном, присущем китайской классической лирике, поэзии Басё и в целом всему жанру хайку, – и западном, активном, присущем всему европейскому искусству, а также нарождающемуся современному искусству Японии.
Ему же обязаны возвращением из мрака забвения некоторые незаслуженно забытые талантливые поэты эпохи Эдо, и в первую очередь гениальный лирик Ёса Бусон, который ранее был известен скорее как художник. В ряде поэтологических очерков, составивших в дальнейшем книгу «Поэт хайку Бусон» («Хайдзин Бусон»), Сики не только заново открыл поэзию Бусона для японского читателя, но и поставил ее выше творчества Басё. Для него Басё – поэт «негативной красоты», соответствующей духу средневекового японского искусства, а Бусон – позитивной, то есть более соответствующей миропониманию человека Нового времени.
Интерес к Бусону-поэту, воплотившему в хайку свои таланты живописца, пробудило у Сики знакомство с художником Накамура Фусэцу, знатоком искусства Востока и Запада, обладавшим к тому же даром сравнительного анализа. Так родилась концепция «отражения жизни» (сясэй), ставшая краеугольным камнем эстетики новых хайку в трактовке Сики. Любопытно, что сам Сики охотно признавал связь своего учения с реалистической прозой, которая как раз набирала силу в ту пору под эгидой заимствованного из Франции натурализма. Стержнем теории сясэй была концепция ясности и достоверности поэтического образа. Признавая опасность следования принципу нарочитой безыскусности в стихе, Сики считал, что главное для поэта – проблема выбора «натуры», которая сама диктует форму выражения.
Вот и рассвет.Белый парус вдали проплываетза москитной сеткой…Сики справедливо полагал, что хайку – наиболее живописный из всех поэтических жанров, так как трехстишие конденсирует пространственные связи явлений и предметов в единой временной точке, что особенно привлекало Сики как увлеченного рисовальщика с натуры. С годами представления Сики о реализме хайку становятся все более зрелыми и рафинированными. Он вводит в свою теорию заимствованный из китайской живописи принцип «простоты и мягкости» (хэйтан) и одновременно проводит параллели между хайку и европейской ландшафтной живописью.
Особую пикантность поэтике сясэй в интерпретации Сики и его школы придает апология современных реалий быта, которым еще недавно в хайку просто не было места: например, паровоз, фабричный гудок, зубной порошок и т. п. Правда, в основном эти нововведения оставались на страницах манифестов, довольно редко проникая в трехстишия самого Сики и его учеников. Пора безудержных инноваций пришла в хайку гораздо позже, уже после Второй мировой войны.
Споры о глубинной сущности сясэй продолжались в поэзии хайку, а отчасти и танка, еще двадцать пять лет после безвременной кончины Сики в 1902 году и закончились повсеместным распространением теории поэтического реализма в традиционалистских жанрах. Таким образом, хайку в XX веке составили оппозицию модернистской поэзии новых форм гэндайси и явились самым непосредственным развитием исконных традиций жанра, восходящих к Басё, Бусону и Исса.
Будучи человеком разносторонне образованным и необычайно начитанным, Сики сумел приобрести репутацию мэтра уже в молодые годы. Созданная им поэтическая школа вскоре заняла главенствующие позиции в мире хайку, сплотив вокруг журнала «Хототогису» («Кукушка») ведущих поэтов начала века – Такахама Кёси, Кавахигаси Хэкигодо, Найто Мэйсэцу, Нацумэ Сосэки, Накамура Кусадао и многих других. Каждый из учеников, в свою очередь, имел собственную школу, так что постепенно последователи Сики возвели колоссальное поэтическое здание из многих миллионов трехстиший. Невольно всплывает в памяти мемориальный музей Сики в Мацуяма, где огромное современное строение из стекла и бетона вмещает маленький домик поэта наряду с прочими экспонатами…
КЁСИ: ШКОЛА «ЦВЕТОВ И ПТИЦ»Своим преемником на посту главы школы (а иерархия в литературно-художественном мире Японии свято соблюдается и по сей день) Сики хотел видеть любимого ученика и единомышленника Такахама Кёси (1874–1959), но фактически после смерти мастера возглавили школу два его друга и сподвижника – Кёси и Кавахигаси Хэкигодо (1873–1937). Оба были земляками Сики, то есть уроженцами городка Мацуяма на острове Сикоку, и оба сыграли важнейшую роль в оформлении школы, несмотря на то что воззрения их по вопросам поэтики во многом расходились. Хэкигодо, вероятно, был «роднее» Сики чисто по-человечески, а Кёси – по своим творческим устремлениям.
Такахама Кёси, преемник, друг и верный последователь Сики, почти на шестьдесят лет переживший безвременно почившего учителя, был всегда привержен скорее традиционным эстетическим ценностям, нежели веяниям литературной моды. Выходец из многодетной семьи служилого самурая, наставника фехтования в городе Мацуяма, Кёси с ранних лет познал нужду, когда отец после роспуска самурайских кланов в годы Мэйдзи вынужден был заняться землепашеством. Однако перспектива влачить жалкую участь крестьянина не прельщала честолюбивого и талантливого юношу. Знакомство с жившим по соседству Масаока Сики, который одобрил первые поэтические опыты Кёси, круто изменило жизнь фермера поневоле и толкнуло его на путь литературного творчества. После переезда в Токио Кёси на много лет становится организатором и вдохновителем сообщества поэтов хайку, сплотившегося вокруг основанного Сики журнала «Хототогису». После кончины Сики к нему переходит и пост главного редактора этого мощного журнала, который по сей день остается лидером в мире хайку и воплощением принципа родовой иерархической преемственности: школу хайку «Хототогису» возглавил сначала сын Кёси, а затем и внучка.
Будучи поэтом-пейзажистом по призванию и мыслителем созерцательного, интроспективного склада, Кёси ревностно отстаивал поэтику сясэй в изначальной интерпретации Сики от нападок и извращений архаистов и новаторов всех мастей. В русле традиционного стиля «цветов, птиц, ветра и луны», он выдвигает на первый план точность изображения и скупость изобразительных средств, допуская, правда, в виде исключения изменение ритмической семнадцатисложной схемы. Принцип сясэй он сумел приложить и к прозаическим скетчам, названным им сясэй-бун. Свои поэтические опыты, выдержанные в духе привычной пейзажной лирики, своего рода фотозарисовки с натуры, Кёси называл «моментальные хайку»:
То утонут в цветах,то блеснут меж стволов сосновыхсветлые нити дождя…В 1910-е годы Кёси возглавил движение в защиту традиций «Хототогису», выступив против необузданного новаторства со статьей «Путь, по которому следует развиваться хайку» («Сусумубэки хайку-но мити»).
После реставрации Мэйдзи были созданы новые, расширенные сайдзики, в которых отразились теоретические воззрения новых школ. Эти пособия могли иметь существенные различия как в более дробной помесячной градации самих сезонов, так и в списках тем (дай). Магистральной стала школа, созданная Такахама Кёси, который составил в 1934 году массивный сайдзики, куда вошли многие современные понятия, ранее не употреблявшиеся в хайку, что открыло новые перспективы для поэтов.
Преемниками Кёси были его сын, а затем и внучка Инабата Тэйко, решившая привести сайдзики деда в соответствие с современными реалиями.
Что касается принципа отбора тем, то в школе «Хототогису» он, пользуясь словами Инабата Тэйко, формулируется так:
Безусловно, при определении сезонных тем мы подходим с сугубо литературных позиций и определяем их с учетом реалистичности образа, его эмоциональной нагрузки и углубленной связи с традицией.
Инабата Тэйко на базе сайдзики своего деда составила и опубликовала в 1986 году обновленный компендиум тем-образов, принятый в школе «Хототогису» и сегодня. При этом списки тем были значительно расширены, а база поэтических примеров увеличена в несколько раз: количество цитируемых хайку на почти девяти сотнях страниц выросло до шестнадцати тысяч.
В конце книги все темы сведены в указатель, в котором насчитывается около шести тысяч пунктов, в том числе: «Наступление весны», «Морозный рассвет», «Первая луна по лунному календарю», «Старый Новый год», «Попрание икон», «День основания государства», «День святого Валентина», «Ледяные избушки камакура», «Праздник Бонтэн в Аките (Ёкотэ)», «Таяние снега», «Снежные лавины»…
Например, темы февраля (в феврале, считается, появляются первые признаки весны): «Последние сугробы», «Проталины», «Спадающая корка льда», «Таяние льда на реках», «Весенние заморозки», «Неожиданные холода», «Весенний ветерок», «Первый вешний дождь», «Кошачья любовь», «Белые мальки», «Молодь горбуши», «Пал на полях», «Выжженное поле», «Плакучая ива», «Крокусы» и десятки других.
Таким образом, то, что мы обычно принимаем в традиционных японских хайку за вольную импровизацию, и поныне чаще всего является вариацией на известную и хорошо разработанную тему – неким фотоснимком популярного объекта с нового ракурса. Хотя исключения и встречаются, их сравнительно немного в общей массе хайку Новейшего времени.
Соратником и единомышленником Кёси был Исии Рогэцу, один из любимых учеников Сики и активный участник движения «реформации». Правда, в отличие от большинства своих собратьев, Рогэцу предпочел суете больших городов жизнь в отдаленной северной префектуре Акита, где он стал ревностным пропагандистом принципа «отражения натуры». Безусловно, магистральная линия развития хайку в первой четверти ХХ века была связана с деятельностью плеяды поэтов кружка Такахама Кёси. К «Хототогису» примыкали такие выдающиеся мастера, как Мураками Кидзё, Хара Сэкитэй, Маэда Фура, Хино Содзё, Кавабата Бося. Из лона «Хототогису» вышли в большую литературу замечательные поэтессы Сугита Хисадзё и Хасимото Такако.