Какое-то неистовое желание их взбодрить.
Неизвестно, почему Игорь в итоге поехал на охоту. В голове оба дня крутилось: «Поезжай, поезжай, поезжай, поезжай». Других знаков свыше не понадобилось. Он набрал Валерику, и в субботу с утра уже трясся в темно-зеленой буханке, набитой мужиками, ружьями и собаками.
Мужиков, кроме Валерика и Игоря, было еще четверо: Михалыч – владелец и водитель той самой буханки, Николай – упитанный весельчак, хозяин Набата и Лады – неупитанных гончих, Алексей – тихий парень, года на три постарше Игоря, и Сан Саныч – ответственный за еду и питье.
Сан Саныч решил, что на охоте нужно больше водки и меньше воды. Веселенькое намечалось дельце.
Тряслись долго. Игорь успел несколько раз пожалеть о том, что принял предложение Валерика. Но как только пошел лес, такой густой, величавый, позабылась долгая дорога и ухабы стали нипочем, хотя сейчас они только участились. Буханку подбрасывало вверх, Михалыч матерился, Николай прижимал к себе собак, те скулили то ли от недовольства, то ли от нетерпения, Саныч следил за водкой, чтобы не разбилась ненароком. Валерик посмеивался и подмигивал Игорю. А тот завороженно уставился в окно.
Мелькающие сосны и ели превращались в зелено-коричневое полотно, которое расступалось, являло в деталях каждую хвоинку, каждую трещинку на коре, когда Михалыч притормаживал перед очередной ямой.
Как всякий новичок в лесу, Игорь всматривался: не пробежит ли заяц, не высунется ли еж или лисица, а вдруг, если повезет, сам лось выйдет хотя бы вон из-за тех кустов. Не знал он, что лесное зверье давно разбежалось-попряталось, едва заслышав автомобильный шум.
– Прибыли! – крикнул Валерик.
Буханка дернулась в последний раз и заглохла. Едва открылась дверь, как собаки с лаем вырвались наружу и ну носиться туда-сюда, радостно взвизгивая и слишком рьяно махая хвостами.
– Добро пожаловать в наш дворец! – усмехаясь, сказал Валерик выходящему из машины Игорю.
Тому жилище и впрямь показалось хоромами. Окруженная со всех сторон лесом, избушка с почерневшими бревнами, низкими окнами казалась выросшей из земли. Копни вон тут у крыльца, да поглубже, увидишь корни, толстые, бесконечные корни избы. Ни за что ее отсюда не выкорчуешь. Грубый забор и небольшой сарайчик чуть поодаль говорили о том, что ставили эту избу с любовью, а о месте заботились.
Оно и правда: долго ее строили охотники всем своим охотничьим миром, обживали, доводили до ума, превращали из временного жилья в почти постоянное. И если поначалу жить тут можно было только летом, да и то не больше двух-трех дней, желательно не дождливых, то спустя много лет изба вполне могла приютить в любое время года и на любое количество дней – все в ней было для комфортной лесной жизни.
В охотничьих делах Игорь не участвовал, водку не пил, стрелять из воздушки тоже отказался. По вечерам прислонялся к печке, закрывал глаза и слушал охотничьи байки. Иногда гладил собак, которые по непонятным причинам лезли к нему больше, чем к хозяину.
На второй же день охотники принесли добычу: лося.
«Мечты сбываются, но не так, как я хотел», – грустно подумал Игорь, потому как сохатого разделали на месте убийства, а к избе притащили по кускам.
Хочешь собрать пазл и увидеть лося целиком? Приступай! Вот правая нога. Вот огузок левый. Правда, шкура осталась там, в лесу, на месте убийства – месте разделки. Впрочем, ее собаки, скорее всего, уже разодрали в клочья.
Лосиную голову охотники бросили за забор. Игорь глянул на нее: большой волосатый нос, зубы в разверзнутом рту (кричал ли лось перед смертью?), глаза открытые, темные и пустые.
Что он хотел в них увидеть? Животный страх перед смертью? Отражение несущихся на лося собак?
– Во! Тебе на память!
Игорь отвлекся от лосиной головы. Позади стоял Валерик и гордо протягивал ветвистый рог. Не слишком широкий, да и «ветвей» не так и много.