Ангелы: Анабазис

22
18
20
22
24
26
28
30

Он был Командиром.

Пресветлым.

Другом.

Мужем.

Братом.

Он был Михаилом Медведевым.

Он был…

Он есть.

Михаил открыл глаза и тут же зажмурился. Но и краткого взгляда хватило, чтобы понять, что солнечный луч, разбудивший теплом на веках, пригрезился. Неба не было. Только серый каменный свод, под которым носились разноцветными стайками ручные «солнышки» стерв. Словно воздушные шарики, отпущенные неловким торговцем.

— Как себя ощущаешь?

Облизывая губы, Михаил задумался — и вправду, как? Тело ныло, и, отказываясь служить, казалось живым фаршем, набитым в оболочку теста. Вспомнив последнее мгновение перед потерей сознания, потянулся руками к ключице. Ладонь остерегающе схватили, прижали к груди:

— Не береди. Ещё не затянулась.

Расслабившись, Михаил снова облизал губы. Всё-таки рана была реальностью. А значит, и смерть тоже. Вспомнив Феникса, Михаил настороженно прислушался к себе. Признаков безумства после воскрешения не заметил, но это не успокоило — мало ли на каком по счёту оживлении даёт о себе знать возникающая «дурка»! «Впрочем, — усмехнулся он, — Это не имеет значения. Сколько бы ни воскрешали, однажды придётся остановиться. Отец, склонный к суициду, — не только кандидат в безумцы, но и плохой генетический материал. Они будут Зуброва до скончания веков помнить!».

— Как он?

Знакомый колокольчик заставил встряхнуться. Михаил совладал с телом и открыл глаза. Стратим рядом не было. Склонившийся над ним старик уверенными пальцами пробежал по его лбу, вискам, шее и ободряюще улыбнулся в пустоту:

— Угрозы жизни нет.

— Кто вы? — настороженно спросил Михаил, разглядывая сухое морщинистое лицо, окружённое волнами седых волос.

— Елисей.

— Вы — человек?

— Гм… Странный вопрос! — старец оторопело почесал нос, — А могу быть кем-то иным?