– Верно! – подтверждает Бейза. – Вместо этого её купил нищий мальчишка, который живёт на ужасной мусорной свалке. Значит, «Фэшниста» дважды получила за неё деньги: один раз от тебя и один раз от каких-то торговцев старой одеждой, которые отправляют контейнерами секонд-хенд в Африку. По их вине местные предприниматели больше не могут зарабатывать на одежде собственного производства. Совершенно подлый номер.
– Точно. Тут даже и не пахнет благотворительностью. Они врут своим покупателям, – продолжает её мысль Тимо. – Если мы сфоткаем рубашку на мусорном полигоне плюс сделаем фото всего хлама из Европы, который тут валяется, тогда этого будет достаточно для захватывающего репортажа. Итак, мы выполнили нашу задачу и можем лететь домой.
Домой! Заманчивая мысль! Особенно когда ты стоишь по колено в вонючем мусоре.
– Возможно, вы правы, – говорю я. – Что там произошло на блошином рынке, нас не касается. Сейчас мы сфоткаем всё, что нам нужно, и уедем в отель.
Джон вопросительно глядит на меня:
– Я должен объяснить Асанте, зачем вы делаете фото? И что вы хотите сфотографировать и их тоже?
Я киваю. Джон говорит с Асанте, а Тимо уже фоткает Джабари в моей рубашке.
– Они хотят получить за это деньги, – объявляет нам Джон.
– Всё в порядке, мы запланировали это, – говорю я и лезу в карман за деньгами, которые сунула туда сегодня в отеле. Но когда просовываю руку мимо Гектора, он внезапно кусает меня за палец.
– Ай! – кричу я. – Ты спятил, что ли?
Джон, Тимо и Бейза удивлённо глядят на меня.
– Гектор укусил меня, – объясняю я. Потом тихонько спрашиваю: – Что это значит?
– Очень просто – я выражаю свой немой протест, – говорит мышь.
– Немой протест? Против чего? – Мышь дурит, это точно!
– Мне просто не верится, что вы сейчас сделаете пару фоток этой безобразной рубашки и не станете расследовать главную историю. Тут перед вами попавшие в беду дети, а вы думаете только о вашей дурацкой школьной газете? Такого просто не может быть!
Снова он прав! Я тяжело вздыхаю. Тимо трогает меня за плечо.
– Что такое? Всё ещё болит голова?
– Нет-нет. Я только вдруг подумала, что мы пока видим лишь кусочек большой истории и не должны довольствоваться этим. Я имею в виду то, что мы же настоящие журналисты! А журналисты никогда не останавливаются на полпути, пока не узнают всю правду.
Бейза с Тимо озадаченно глядят на меня. То ли на них произвела впечатление моя маленькая речь, то ли они думают, что у меня снова поехала кукуха, – трудно сказать.
– ОК, – отвечает наконец Тимо, – и как ты представляешь себе ту большую историю? Какая она?