Затея не для всех

– Другой мальчик, – рассказывает Гектор. – Он лежит в одной из тех лачуг. По-моему, он болен. Во всяком случае, мальчик в твоей рубашке и та девчонка вчера вечером принесли ему поесть и заботятся о нём. Я пробрался туда следом за ними и видел.

Я поворачиваюсь к Асанте.

– Кто такой Кито? – спрашиваю я, а Джон переводит:

– Кито ни нани?

Асанте скрещивает руки на груди и молчит.

– Кито ки нани? – повторяю я слова, сказанные Джоном, и мне это удаётся сравнительно легко. Чакка! Нормально! Суахили не такой уж трудный язык. Асанте глядит на меня, потом поворачивается к Джону и говорит с ним. Джон со вздохом переводит.

– Кито его младший брат. Он болен, ему нужен покой. Поэтому Асанте не хотел, чтобы мы пошли к хижинам. Там живёт его семья.

– Я же говорил тебе, – шепчет Гектор.

Я задумываюсь. Больной мальчик и друг, который хочет ему помочь. Но как это связано с поджогом на блошином рынке? И кто та девочка? Кажется, и сам Асанте не очень понимает, что всё это значит – и хочет прояснить вопрос до конца. Он садится на корточки возле мальчишки, хватает его за плечо и трясёт. Тот больше ничего не говорит, только снова плачет.

– Слушайте, – вмешивается тут Тимо. – Что он тут орёт на всех? – Он подходит к Асанте и хлопает его по плечу. – Эй, перестань, пожалуйста!

Асанте резко поворачивается к нему. Ой-ой, надеюсь, всё обойдётся без обмена ударами! Но Асанте лишь выставляет перед собой ладони и улыбается.

– It’s okay, man! – говорит он почти спокойно. – You’re right. No more fighting[16]. – Тут он обращается к плачущему мальчишке. – It’s okay, Jabari.

Ага. Я ясно понимаю две вещи. Мальчишку зовут Джабари. А Асанте больше не хочет конфликтов. Хорошие новости, особенно последняя. Когда я гляжу на атлетичного Асанте и худощавого Тимо, то боюсь, что победителем оказался бы не мой главный редактор.

– Может мне кто-нибудь объяснить, что тут происходит, чёрт побери? – Бейза говорит то, что, пожалуй, думаем все мы.

Я пожимаю плечами:

– Мне почему-то кажется, что пожар на рынке как-то связан с Кито, больным другом Джабари.

– Но если этот Кито так болен, его, конечно, не было на рынке, – размышляет вслух Бейза. – Значит, он не имеет отношения к пожару.

– Но Джабари говорит, что он сделал это ради Кито. Спрашивается, что он имел в виду? – говорю я. – Купил мою рубашку? Поджёг тюки?

Тимо лишь пожимает плечами.

– В любом случае к нашей истории это в конце концов это не имеет никакого отношения. У нас есть рубашка, и это всё, что для нас важно. Теперь мы можем доказать, что она не была отправлена ни на благотворительность, ни в переработку.