Мужчина улыбнулся уголком рта и исчез, а на его месте возник образ бескрайней пустынной планеты, усеянной множеством кратеров.
– Что-то мне это не нравится, Льюис, – признался Дэвид.
– Мяу, – подтвердил кот и подвинулся вплотную к своему хозяину.
Камера медленно двигалась по поверхности планеты слева направо, пока метрах в пяти от нее не показался человек в самом что ни на есть настоящем скафандре, чья былая белизна скрывалась под слоями пыли и грязи. Стоя спиной к зрителям, космонавт умело орудовал лопатой, раз за разом вонзая ее в твердый грунт, а затем отбрасывая в сторону куски неизвестной для нас породы, которую не стоит торопиться называть землей. Высоко в небе пылала яркая звезда, но поскольку планета располагалась довольно далеко от своего светила и на ней не было и намека на атмосферу, космонавта окружал жуткий холод, который нейтрализовывался скафандром.
Не сразу, но мы замечаем, что совсем недалеко от него лежит некий большой предмет, завернутый в серую ткань. По знакомым очертаниям становится понятно – это чье-то мертвое тело. И теперь картинка обрела смысл. Космонавт хоронил своего погибшего товарища. Чтобы немного отдышаться, он на время отложил лопату в сторону и, закрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов, стараясь привести дыхание в норму.
Сквозь защитное стекло шлема перед зрителями предстало уставшее лицо мужчины лет пятидесяти от роду, в котором Дэвид узнал самого себя. Те же скулы, нос, губы, глаза, изгиб бровей, но только значительно постаревшие.
– Черт бы все это побрал, – вслух произнес Дэвид и тут же услышал повторение своих же слов из колонок телевизора.
Вместо космонавта на экране возник номер гостиницы «Твин Пайн», в котором на двуспальной кровати сидел Дэвид Розен и смотрел телевизор. Ожидая увидеть позади себя камеру, настоящий Дэвид испуганно оглянулся, но ничего подобного не нашел и снова устремил взор на телеэкран. Теперь он заметил два важных отличия, указывавших на то, что показывали не его, а вернее будет сказать, не совсем его – рядом с тем Дэвидом, которого для удобства мы назовем вторым, не было Льюиса, а в его телевизоре все еще показывали космонавта, продолжавшего копать могилу.
Второй Дэвид поднялся с кровати, подошел к телевизору и присел перед ним на корточки. Несмотря на все пережитое в Толимане, ему хотелось убедиться, что картинка реальна, и потому он протянул руку и попытался прикоснуться к экрану, да только ладонь без каких-либо помех прошла сквозь него. Чтобы не провалиться внутрь, второй Дэвид ухватился свободной рукой за корпус телевизора и чуть было не завалил его на пол. Космонавт обернулся на шум и помахал рукой.
– Я ждал тебя, – его голос прозвучал словно через радиосвязь.
– Меня? – удивился второй Дэвид, когда понял, что космонавт его видит.
– Тебя.
– Как это возможно?
– Что именно? Если ты о том, почему ты меня слышишь, несмотря на безвоздушное пространство, то все дело в том, что мы связаны друг с другом.
– Я не это имел в виду. Почему мы вообще видим и слышим друг друга, когда ты всего лишь изображение в телевизоре?
– Я не изображение, Дэвид, – космонавт постучал кулаком по своей груди. – Я самый настоящий человек из плоти и крови, и, как ты, наверное, уже заметил, я и есть ты.
– У меня сейчас голова лопнет, – признался второй Дэвид.
– Залезай сюда.
– Но ведь я умру. На мне нет скафандра.
– Не умрешь, – космонавт покачал головой и направился ко второму Дэвиду. – Это не твоя реальность, а моя, и потому действует только на меня. Мы друг для друга словно призраки. Правда, существующие на самом деле, – рука в скафандре протянулась ко второму Дэвиду, чтобы помочь ему перебраться на другую сторону.