– И получается, она тоже что-то значит в моем прошлом?
– Дорогой, не все, что ты видишь, имеет отношение к тебе. Вселенная не вертится вокруг тебя, а существует по собственным законам. То место с комнатами есть и сейчас, оно останется и потом, поскольку является неотъемлемой частью этого мира. Возможно, его появление – ошибка, случайность или чья-то прихоть, но так или иначе для тебя оно было испытанием и уроком того, что сдаваться не следует, ведь выход может оказаться в самом неожиданном месте.
– Мораль, как в детской книге, – заметил Дэвид, почесывая лохматый кошачий затылок.
– А ты в тот момент и был ребенком, – хозяйка развела руками. – Да и, скажи, пожалуйста, разве тебе сейчас этот совет не поможет?
– Поможет, – признался Дэвид, понимая, что его предыдущие слова прозвучали довольно надменно. – Знаете, что я еще подумал? Мне кажется, «Лабиринт минотавра» говорил не только о комнатах. Меня преследует Великан…
– Великан? – удивившись, перебила женщина и нахмурила брови. – Ах, да. Ты же так его называешь.
– А как мне еще его называть?
– У него есть настоящее имя, но ты его не помнишь, – она снова перетасовала колоду и положила на центр стола. – Вперед, Дэвид. Узри образ того, кто следует за тобой.
Дэвид снял верхнюю карту, но не спешил ее переворачивать, поскольку знал, что правда, которую он увидит, принесет с собой лишь тревогу.
– Давай же, дорогой. Нужно уметь смотреть своим страхам в лицо. За все время с тех пор, как я сделала колоду, эта карта ни разу мне не выпадала. Оказывается, она ждала только тебя. Загляни туда, где все началось.
Чтобы собраться с мыслями, мистер Розен на секунду закрыл глаза, а затем, сделав над собой усилие, перевернул карту картинкой вверх. На него смотрело изображение Великана в желтом плаще с гарпуном в руках. Гордо подняв голову, он стоял на носу корабля под проливным дождем. Надпись внизу гласила: «Китобой Джек».
Буквально всем телом Дэвид ощутил, как мир вокруг него завибрировал: чистая посуда, расставленная на сушилке, задребезжала, доски и балки, из которых был сделан дом, заныли под растущем давлением, а оконные стекла затрещали и мигом разбились на десятки осколков.
Он поднял взгляд на хозяйку дома, но ее уже не было перед ним. Даже Льюис исчез с колен. В разрушающемся мире мистер Розен остался совершенно один за круглым кухонным столом с картой Великана в руках.
Белый потолок над головой треснул, и куски побелки, рассыпаясь в пыль, начали падать на пол. Как и тогда возле машины, Дэвид попытался перешагнуть в другое измерение, но он не знал, что сделал это, посмотрев на Китобоя. Краски мира растворились в небытие, а затем исчезли и окружающие предметы.
В лицо ударили тяжелые капли ледяного дождя, заставив Дэвида от неожиданности зажмуриться. Потеряв былую опору земли, пол под ногами ходил ходуном – он стал палубой корабля, застигнутого непогодой.
Пространство-время расступилось перед Блуждающим меж звезд, чтобы открыть ему путь в далекий край, откуда брал начало его страх. Боясь оказаться смытым за борт, Дэвид ухватился обеими руками за нечто, напоминавшее мачту. Ударяясь о борт корабля, брызги от канувших в лету волн разлетались по палубе и смешивались с дождем. Самый настоящий шторм прибрал к своим рукам крохотное суденышко, которое по меркам людей казалось большим кораблем. Над головой сгустились темно-серые тучи. Подобно раковой опухоли, пожирающей организм, они заполонили собой пространство со всех сторон горизонта. То и дело мир озарялся в яркой вспышке молнии, а затем снова погружался во тьму.
Дэвид был здесь не один – на носу корабля, как и на карте мадам Цереры, стоял Китобой.
Судно то поднималась на волне вверх, то стремительно падало вниз, но мужчина в желтом плаще стоял неподвижно, словно происходящее вокруг его вовсе не касалось.
– Корабль «Артемида» с честью сражался со штормом, который пытался его потопить, – заглушая порывы ветра и звук воды, из ниоткуда возник голос отца. – Моряки были напуганы, но и не думали бросать свое дело, чтобы забиться в угол и дрожать, ведь от этого зависела их жизнь. Один из них по имени Джек…
– Тот, кого ждала девушка на берегу? – теперь Дэвид услышал и свой детский голос.