Вчера, поругавшись с Волковым, я весь день просидел в четырех стенах, а он отправился на работу, оставив мне задание: погулять с Клифом. Дважды я выходил с псом на улицу, а все остальное время сидел и читал старые газеты, которые зачем-то хранил Володя. Мне они могли оказаться полезными для того, чтобы заполнить пробелы, оставленные пребыванием в клинике. Но ничего нового узнать мне не удалось: все было как всегда. Законопроекты, борьба с коррупцией, кражи, убийства, блистательные концерты, достижения науки и многое другое. Можно взять газету пятилетней давности и увидеть там все то же самое – отличаться будет только дата. Какое-то бесконечное движение по спирали. Вроде бы движемся вперед, но все равно кругами.
Покончив со стопками газет, я принялся изучать книги, аккуратно расставленные на полке в комнате Волкова. Их было достаточно много, но большая часть оказалась на русском языке, так что я вернулся в гостиную, где начал разговор с Клифом. Он смотрел на меня добрыми глазами, а я говорил и говорил без конца, изливая ему душу.
Волков вернулся домой и извинился передо мной, сказав, что вспылил из-за того, что больше не может терять близких людей. Хоть он и не хотел, чтобы я прикасался к алкоголю, мы распили полбутылки рома и разбрелись по комнатам. Долгое время я никак не мог уснуть и ворочался с боку на бок в поисках удобного положения. Потом все-таки погрузился в сон, а когда через секунду открыл глаза, было уже утро того самого дня, о котором я хочу рассказать. В этот раз мне не снилось ровным счетом ничего, но зато я был абсолютно уверен в том, где и когда должен встретиться с незнакомцем.
Я поднялся с кровати, потянулся и широко зевнул. Старина Клиф уже сидел рядом с какой-то игрушкой в зубах.
– Извини, дружок, не сейчас, – сказал я и увидел разочарование на собачьей морде.
Волкова уже не было – видимо, снова помчался в больницу. Я оделся и подошел к телефону. Сняв трубку, назвал оператору номер Марии и стал ждать ответ. Длинные гудки следовали один за другим, и мне казалось, что это продолжается целую вечность. Но вдруг на другом конце провода я услышал ее голос.
– Алло. Я вас слушаю. Алло.
Я молчал, а Мария все пыталась добиться ответа от своего неизвестного собеседника.
– Алло. Меня кто-нибудь слышит? Если вы не ответите, я сейчас повешу трубку. Алло. Как хотите.
После этих слов я услышал щелчок, а за ним короткие гудки. Почему я не стал с ней разговаривать? Мне очень не хотелось ее тревожить и тем более давать надежду на что-то, ведь я сам толком не мог сказать, что случится со мной в ближайшее время. Чтобы быть уверенным, что у нее все хорошо, мне достаточно было просто услышать ее голос.
Съев кусок черствого хлеба с маслом, я сел за стол и попытался написать страницу для своего дневника, который забросил несколько месяцев назад. Но то, что у меня получалось, больше напоминало завещание, чем дневниковые записи. Тогда я плюнул на эту идею и, тепло одевшись, вышел из квартиры – мне захотелось погулять по дождливому городу. По длинному коридору дома катался маленький мальчик на трехколесном велосипеде. Пару раз он промчался мимо меня с диким шумом, изображая паровоз. Аккуратно вдоль стены, чтобы не мешать юному машинисту, я добрался до лестницы и спустился вниз.
Оказавшись на улице, я не мог поверить своим глазам. Дождь, который так давно не давал нам покоя, почти закончился. Конечно, он все еще продолжал слегка моросить, но уже не падали с неба огромные тяжелые капли, а на поверхности луж была лишь легкая рябь. Где-то вдалеке виднелся краешек голубого неба, и лучи солнца озарили разорванные на части облака. Что это было? Надежда на лучшее или, наоборот, предзнаменование чего-то ужасного, подобно тому как перед раскатом грома воцаряется полная тишина? Как бы то ни было, в это утро каждый житель города, глядя на небо, вздохнул с облегчением. И неудивительно, ведь появился отличный повод для хорошего настроения.
Улица ожила. Людей и машин стало намного больше. Во дворе несколько ребятишек играли в салочки. Они с громким смехом бегали друг за другом по лужам, а из окна дома на последнем этаже молодая женщина, которая, видимо, была матерью одного из детей, кричала: «Шон, иди домой немедленно! Ты будешь весь мокрый и грязный! Ты меня слышишь? Быстро домой!» Но мальчишка не слышал, а точнее, не слушал ее.
Я шел к себе домой, чтобы встретиться с Антонио и, возможно, украдкой увидеть Марию так, чтобы она меня не заметила. На душе было слишком уж спокойно и тихо. Ничто меня не мучило и не терзало.
Когда я прибыл на место, дождь совсем прекратился, но небо оставалось по-прежнему хмурым. Я поднялся наверх и постучал в дверь Антонио. Как он встретит своего соседа после долгого расставания? Подождав несколько минут в полной тишине, я постучал снова.
– Иду, иду, – прозвучал голос из-за двери, и почти сразу послышался звук поворачиваемого в замке ключа.
Дверь отворилась, и передо мной предстал Антонио в домашнем халате и с взъерошенными волосами. Сонный, в первое мгновение он меня не узнал, но уже через несколько секунд расплылся в счастливой улыбке.
– Саймон? Вы ли это?
– Здравствуйте, Антонио.
– Саймон! Как же так? – Антонио кинулся обнимать и тормошить меня.