— До самых границ и я не знаю, да и кто знает? А вот рядом всё просто: с той стороны этого дома заброшенный сад, там если какие яблони-груши и уцелели, всё равно старые, урожая не дают… Прямо за стеной Щель, за ней сосновая роща и малинник в полверсты до самого озера, а дальше ваше озеро, в нём дивная рыба без костей и ну прям сладкая…
Слово «Щель» он произнес так просто, как сказал бы «овраг», я даже не сразу врубился, больше подумал про озеро, это же Белое, даже на картах есть, весь край называется Белозерским, было княжество Белозерское, оно или не оно, но мысль снова вернулось к царапнувшему слову, спросил тупо:
— Щель? Что за Щель? Овраг что ли?
Он лениво махнул рукой, дескать, что говорить о такой мелочи, пояснил нехотя:
— Да вроде овражек, только незаметный больно. Сперва туда попадали нечаянно, потом начали ходить искуны всякие, охотники, бродяги…
— И что?
Он снова махнул рукой, вытер нос рукавом.
— А ничего. Ничего там нет. Вроде бы в пещеру большую попадают, только там песок да голые камни. Всё обыскали, одна пустошь. Даже травы нет. Ни лечебной, ни даже простой. Правда, потом обнаружили какой-то лаз, вроде тёмная пещера, но туда никто не полез. Потом, говорят, нашлись парни из села Богуничи, полезли, ни один не вернулся. Ещё как-то находились молодцы даже из наших сел, но все сгинули непонятно где, после чего антирес гикнулся.
Я повертел информацию так и эдак, прямо под окнами Щель, это же надо! Пусть крохотная и совсем пустая, но всё-таки… Завтра же загляну. Да чего откладывать, сейчас пойду и посмотрю, это же моё теперь хозяйство. Туда и назад, очень быстро, мне ещё графиню принять и обхаживать, чтобы не сбежала.
— С той стороны, говоришь?
— Да, барин. Надо бы огородить малость, а то дети залезут яблоки красть, ноги переломают…
— Веди, — прервал я.
Он посмотрел на меня опасливо.
— Барин, может не надо?
— Моя земля, — ответил я, — мои правила.
В двух шагах от стены здания неопрятный, как старческий беззубый рот, провал обрушившегося погреба. Крыша обвалилась, стены тоже подмыло, вон какие трещины, если оставить так, то дожди превратят в полноценный овраг, что будет расти и шириться, уничтожая пахотные земли.
Афанасий покряхтел, сплюнул и сказал недовольно:
— Вон она, проклятая!.. Говорят, с тех времен, когда ещё никто не селился.
Я пробормотал:
— Какой-то неказистая… Понятно, что в такой ничего не находят. Да и какая это Щель Дьявола?