Я поморщился.
— Фотографии и камера-обскура работают без всякой магии. Я, правда, добавил магии, получается красивше, но ты же сам знаешь, гордятся только боевой магией, да ещё немножко ценятся лекари. А магия иллюзий… это типа шута или клоуна.
Он смотрел на меня испытующе.
— Сожаления не вижу, или так хорошо маскируешься?.. Вадбольский, ты для меня как Ломоносов, что прибыл вот так же с Севера, дикий и неграмотный, а потом удивил не только Петербург, но и весь мир, делая открытия во всех сферах науки!..
Я улыбнулся, сделал большой глоток, цапнул пару печений.
— Понимаю, к чему клонишь. Спички понравились?
— Почти весь коробок сожгли, — признался он. — Я показал отцу, дяде, велели помочь тебе наладить массовое производство, если ты сам в этом уверен. А они помогут, если где возникнут затруднения.
— Прекрасно, — сказал я. — Технологию передам, список уже готов, какие станки купить, каких людей нанять.
Он пил неспешно и мелкими глотками, на лбу бороздки то появляются, то исчезают, наконец уточнил:
— Сам будешь заниматься или передашь на откуп?
Я помотал головой.
— Не знаю, ещё не думал. У меня дел выше крыши и без такой ерунды.
Он усмехнулся.
— В масштабах России это не ерунда.
— Ерунда, — возразил я. — Вот перевооружение армии — не ерунда, нужны железные дороги, а наше правительство хлебалом щелкает…
Он дернулся.
— Вадбольский! Так даже пьяные грузчики не разговаривают!
— Ладно, — сказал я. — Не щелкает, но и мух не ловит. Французская армия, немецкая и английская уже ускоренно перевооружаются, а это означает, нашу разобьют в первом же сражении.
Он отставил пустую чашку на стол, бросил взгляд на тарелку, где ещё осталось немного сахарного печенья, протянул с неудовольствием:
— Ну почему вдруг? Русская армия одерживает победу за победой! И все сокрушительные!