Та воинственно упёрла руки в бока:
— Твоё какое дело? Дуй в лес, орехи собирай.
— Где видано за такую цену чугунок продавать? Чай, не телка торгуешь! — поддержала молодуху старушка с мудрыми глазами. — На ярмарке Ульне за порося три чугунка дадут, ещё и кувшин в придачу, чтобы почаще заглядывала.
Я посмотрела на Феню. Что, правда? Феня одобрительно кивнула и плотно сжала губы. Мол, помалкивай, Ульна, не мешай народу развлекаться.
В самом деле. Вечер у сельчан сегодня точно удался — это же не просто посиделки с семками, это же целый цирк с конями! Разве что драки не хватает, но я очень надеюсь, то обойдёмся без неё. Физически я не в лучшей форме, к тому же голодная и уставшая. Я в принципе не люблю таких поворотов в выяснении отношений. Некрасиво это, и совсем неженственно.
— То на ярмарке, — протянула жадная тётенька, владелица чугунка. — Ярмарка только через месяц.
— Через два дня в соседнем селе рынок будет, они там каждую неделю в выходной день торгуют, — подсказал голос из толпы.
Тётенька небрежно от него отмахнулась:
— Рынок-то будет, но будут ли чугунки продавать? Большие. Как ей надо? Молчите? Вооот, — опять протянула она. — Потому, что в простой день мастеровые не попрутся, зачем им надо-то, за семь вёрст киселя хлебать? А прибудут, как удобно, со всеми купцами через месяц.
Владелица заветного чугунка посмотрела на меня:
— Так чё, берёшь за два порося? Больше предлагать не буду, ещё не хватало — уговаривать тебя! Себе оставлю, пусть дальше в чулане лежит. Есть не просит.
Я растерянно посмотрела на Феню. Что делать? Чугунок мне нужен, как воздух, не куплю сейчас — все планы прахом пойдут.
Старушка с мудрыми глазами вышла из толпы, и, опираясь на клюку, подошла ко мне.
— Не бери, Ульна. Её в искушение жадности вводишь, и самой убытки. Не торговля получается, а обман один.
— Да что мы, в самом деле! — воскликнула молодуха, которая обещала орехи. — Ульна, сама корми своих поросят! У меня тоже большой чугунок есть, приданое моё. Дам тебе попользоваться. Как новый себе купишь — мне мой вернёшь.
Моя несостоявшаяся свекровь прижала ладони к груди и вскрикнула, как будто её пронзили сердце. Или так и получилось? Вон как переживает, бедняжка, что я из нищеты вылезу и нормально жить начну.
Феня незаметно толкнула меня в бок. Я улыбнулась: поняла, поняла, спасибо, Фенечка моя дорогусенькая! Что бы я без тебя делала?
Я шагнула вперёд и низко поклонилась молодухе. Та охнула, прикрыла пухлой ладошкой круглый розовый рот и даже чуть отступила.
— Спасибо тебе, — сказала я и поклонилась ещё раз. — За помощь, за то, что поверила, за твоё чистое и доброе сердце. За то, что нет в тебе жадности и злобы.
Ничего, не переломлюсь, благодарности много не бывает. Молодуха — первый человек в селе, который захотел добровольно и бескорыстно сделать мне добро. Кроме Пекаса и Фенечки, конечно.