Евгений сожалел о том, что в эту ночь не было тумана – слишком жаркие деньки выдались в последнее время, влаги не хватало даже для подпитки поваленной травы, вбитой в землю тысячами пар сапог и копыт. Иначе можно было бы атаковать, не сильно опасаясь проклятой артиллерии русских. А ведь еще совсем недавно у них даже бронзы для отлива стволов не было! Подумать только, чего можно добиться за какие-то жалкие пятнадцать лет.
В свои пятьдесят лет принц не только знал толк в кровавых игрищах, именуемых одним словом – война, но и понимал, как сии победы достаются. Немногие из современных генералов это осознают. Недаром сам Евгений всегда готовится к будущей войне, а не к прошедшей, вот только жаль, что император Священной Римской империи не всегда это понимает, как, впрочем, и Военное министерство. Одна отрада у полководца – подобные взгляды присущи не только римлянам, они, словно дурная болезнь, затронули всех.
Однако, воюя против русских, принц Савойский отметил не только отличную выучку полков противника, но и новые тактические построения, включающие в себя взаимодействие полевой артиллерии и пехоты не на уровне: батарея – армия, а куда меньшем, орудие – рота. И это открытие стало едва ли не самым главным за всю войну против России!
Евгений, как и любой умный человек, отлично осознавал, каких трудов стоит «свести» разные рода войск в единый кулак, да не абы как, а чтоб добиться нужного результата. Русскому царю, присвоившему титул императора, титанический труд удался, о чем полководец искренне сожалел. И все же присутствие духа он не терял – по-прежнему у него под рукой куда более грозные силы, чем у царя!
И вот сейчас, когда полки построены, солнце ярко освещает путь к лагерю противника, Евгений Савойский чувствовал душевный подъем, который бывает лишь в тот день, когда ветреная Удача не может исчезнуть, да и жизнь не может просто взять и оборваться!
Евгений всегда ценил и оберегал своих солдат, нередко ел с ними сытную простую кашу из одного котла, а в бытность молодым полковником часто сражался плечом к плечу. И сейчас он чувствовал, как в душе поднимается веселая волна ярости, требующая выхода. Полководец подал коня вперед, легким движением руки отдав охранникам приказ остаться на месте, сам же занял место перед полками и развернулся к ним лицом…
Тысячи взоров внимательно следили за седовласым полководцем с тяжелым мрачным взглядом на челе. Люди ждали. И Евгений, набрав побольше воздуха, громогласно воскликнул:
– Потомки великих римлян! Станем против врагов с непоколебимой твердостью, храбростью и мужеством! Покажем им силу наших рук; покажем, как воюют настоящие мужчины. Втопчем в грязь их знамена, уничтожим любого посмевшего противиться воле императора! Они всего лишь северные дикари, забывшие свое место, так давайте возьмем свое по праву сильного!!
На мгновение Евгению показалось, что его речь не тронула черствые души солдат. И ему стало страшно. Ведь если с таким настроем идти в бой, то гибель неминуема…
– А-а-а!! – внезапно заорали тысячи луженых глоток. Звуковая волна прокатилась по всему войску, то нарастая, то утихая.
Кричали все: рядовые, капралы, капитаны и даже генералы. Каждый воин союзного войска поддался душевному порыву и выпустил из клетки условностей своего Зверя!
«Это наша побед», – мелькнула у Евгения радостная мысль. Его клинок взмыл к небу, будто серая молния, и тут же устремился к горизонту.
Полки тронулись!
Тяжелая поступь под барабанный бой, громкая емкая ругань сержантов – все это слилось в монотонный гул. Грозный сам по себе, ласкающий слух любого полководца. Совсем скоро этот гул принесет смерть и ужас врагу. Уж в этом Евгений не сомневался.
Колонны тронулась с места под мерный однообразный барабанный бой. По три в ряду, они слегка искривились. По мере преодоления начали постепенно расходиться, оставляя между собой как можно большее расстояние: русская артиллерия не спала, то и дело прилетали клятые бомбы и, если попадали, выкашивали за раз десятка два, а то и три солдат!
Вся кавалерия выступила чуть позже, так, чтобы атаковать на заданных направлениях одновременно с пехотой. Благо, что теперь редутов у врага почти не осталось, а те, что есть, возьмут на себя линейные части.
Взрывы редких бомб, крики раненых солдат, попавших под раздачу, и сизый дым на далеких холмах – битва продолжается!
– На позицию! – генерал-майор Митюха на гнедом жеребце, с которым не расставался вот уже третий год, проскакал вдоль замерших шеренг витязей.
Батальоны корпуса разбились на роты, и витязи без понуканий командиров заняли свои места в строю, в заранее выбранной формации: в шахматном порядке глубиной в три шеренги. Причем каждый витязь стоит друг от друга на расстоянии не меньше, чем в пять шагов. Получается, что полк в трехшереножном строю вместо сотни саженей в длину занял все триста. А чуть впереди всего корпуса приготовились к бою мортирщики.
ebooksa