– Не спеши, Григорий Осипович, времечко для скорых дел не настало, али забыл, как сии пушчонки нашей стране достались? – осадил того Вартанов, одновременно с этим откинув полог шатра.
– Оборону все равно держать нужно денька два, а то и три, к тому же фронты сократим, ежели батареи боронить не придется, – ответил все тот же голос и вошел следом за генерал-лейтенантом.
Только теперь Прохор увидел «стратега» – розовощекий, с небольшой отдышкой, хотя, судя по телу, жирком до тягот обрасти не успел.
«Болеет, поди?» – подумал Митюха.
– Здравствуй, Прохор, рад видеть тебя и твоих воинов! – не скрывая радости, первым поприветствовал командира витязей Вартанов, протягивая руку.
– И вам здравия желаю, Ефим Петрович, – ответил Митюха.
Было время, когда они вдвоем немало деньков провели вместе: один под крылом Шереметева, второй у государя. Несмотря на разницу в возрасте, Вартанов быстро заметил талант юноши, а затем и молодого мужчины и перестал относиться к нему как к скороспелому неслуху, по воле судьбы получившему хлебное место подле императора. Впрочем, назвать их друзьями все равно не получилось бы – слишком велика разница между ними. И причина тут явно не возраст.
– Позвольте узнать, о какой обороне вы сейчас говорили?
Розовощекий генерал-майор нахмурился, смерил Прохора недобрым взглядом и нехотя ответил:
– Фельдмаршалу требуется покой, в таком состоянии его нельзя перевозить, за сим встанем грудью на пути ворога, благо людишек у нас теперь больше, да и окружить они уже не сумеют – в себя после боя только-только прийти успели.
Митюха от подобного заявления опешил. Ведь как бы там ни было, но по Уставу командующий любого подразделения в случае опасности окружения или вовсе полного уничтожения обязан вывести воинов на союзную или нейтральную территорию, тем самым сохраняя жизни людей для выполнения последующих задач. Здесь же, в данный момент, Прохор услышал от более старшего товарища, опытного и главное знающего – полную противоположность. Конечно, Устав предписывал стоять до последнего, но только лишь в случае защиты мирного населения от наступающего врага или для рекогносцировки союзных сил для последующей контратаки. Правда оба случая в данный момент таковыми не являлись, и Второй Южной требовалось как минимум резво собрать пожитки, артиллерию, лазарет и тут же послать под прикрытием нескольких батальонов вперед, а самых боеспособных воинов выставить в арьергарде – отражать атаки преследующего врага.
– Господин генерал-лейтенант, разрешите задать вопрос? – обратился к Вартанову Митюха, как к самому старшему из присутствующих.
– Задавай.
– Вы, надеюсь, не поддерживаете это сумасбродное решение?
– Ты случаем не забываешься, Прохор? – резко спросил его генерал-лейтенант. – Думаю, здоровье фельдмаршала важнее одного-двух дней, да и нашим воинам отдых нужен.
«Неужто он гордыню свою пустил в пляс? Ведь сам понимает, что глупость творит, и людей положит сверх всякой меры, и пользы не принесет!» – с горечью подумал Прохор.
– То есть вы и вправду прикажете оставаться на месте, а не идти на восток, даже раненых с артиллерией не пошлете?
Розовощекий недовольно зыркнул на молодого генерала, но смолчал – понял, что поперек Вартанова лезть не стоит.
– Лишних сил у нас нет, двинемся все вместе – единым кулаком. После того, как фельдмаршал придет в себя.
– Я вас понял, – сжав до хруста зубы, ответил Митюха и, не прощаясь, вышел прочь, краем уха услышав гадкий голос толстого: