Лив уверена, что его любовь такого не выдержит. Она еще не сталкивалась с упорством Конрадов. И все равно, как же сложно обнимать желанную женщину — исключительно в качестве лекаря у постели больного. Отгонять краковой метлой неуместные мысли.
Он поймал момент, когда в устремленных на него глазах засветилось сознание.
— Родная, я не потащу тебя на прием. Лучше побудь вечером с детьми под охраной. Встреча с королевским семейством и все дворцовые интриги не стоят твоего здоровья. Я принял решение за тебя слишком самонадеянно.
Про себя князь сомневался, действительно ли дело только в ужасе перед тем, что случилось тринадцать лет назад. Ей могли подсыпать что-то, усиливавшее травматический синдром. Тогда где же его хваленая безопасность?
Оливия жестом указала на стакан с водой. Руки тряслись. Она выпила залпом, попросила еще.
— Спасибо, с-с-спасибо, правда. Но С-с-стефан и так переполнен безнаказанностью. Когда он увидит нас вместе, то не поймет, чего ждать. С-с-сейчас он гадает, как много ты знаешь и на что будешь давить. На Дэйва, на н-н-необходимость феграна, на череду его преступлений или попробуешь свергнуть его при помощи армии. Вариантов масса, и он мечется между ними… А для всех ос-с-стальных мы тоже символ… некоролевской власти.
Лив рассуждала почти спокойно. Она сама не заметила, как ее рука обхватила запястье мужчины и потянула энергию. До этого князь безуспешно пробовал ею делиться.
Через час он убедился, что настигший ее сон не имел ничего общего с болезненными симптомами. Улучшение пришло так же неожиданно, как перед этим обрушился недуг.
Глава 44
Первое, что я почувствовала проснувшись, это слабость в руках. Чуть не расплескала воду, когда потянула к себе стакан. Оставить его здесь мог только Родерик. Точно помню, что ночью много раз требовала меня напоить. Фрагменты пережитого возвращались не совсем по порядку.
В голове сохранялся неприятный туман, какой бывает после сильных болеутоляющих, — или снятия боли за счет чужой магии… Я превращался в вампира; то и дело тянула из Конрада энергию. С другой стороны, это не то, что сейчас должно меня волновать. Приступ был очень сильный. Последний раз через что-то подобное я проходила, когда с нами еще жила мама.
Дверь в ванную чуть приоткрыта. Лучше забыть подробности. Родерик погружал меня в воду, придерживая голову, как младенцу. Я встречалась с ним взглядом, и его радужки в мерцающем свете, который давали узкие язычки огня, бьющие из рожков (князь приглушил освещение), превращались в темные, почти черные.
У меня вполне целомудренные сорочки, однако вода полностью исправляла этот факт. Князь видел меня практически голой. А еще я хваталась за него и несла что-то бессвязное. Наверняка, про то, что ему следовало быть осторожным. Merde! Говорила я или нет, что люблю? Вполне могла.
Все началось с очередного кошмара с участием Стефана, а потом меня как прорвало. Я видела трехмесячного слабенького Дэйва, когда даже мама не верила до конца, что он выживет. Наблюдала из толпы за Родериком с его шикарной невестной-принцессой... Ангелина так похожа на Аурелию, что у меня до сих пор перехватывает дух, когда я смотрю на девочку.
Потом сознание унеслось вскачь и стало подсовывать мне то мертвых учениц — Лидию Паладиос особенно часто (значит, меня все же мучило чувство вины) — то пожар в Гретхеме, то выпавших из окна Родерика и Дейва. По отдельности и вдвоем… Как Родерик справился? Столкнись я с таким сильным приступом у кого-то постороннего, то не совладала бы. И целительские способности, и навыки Светоча оказались бы бесполезны. А он темный, с целиком раскрывшейся черной магией.
Только терпение, нежность, любо… Нет, пожалуй, так я начну верить мечтам больше, чем реальности. Князь не стал спать со мной в одной кровати. Дождался, пока я угомонюсь, и ушел к себе.
Сразу же написала письмо доктору Зеркису, что у меня ухудшения. Он знает, что делать и смешает порошки.
Родерик позаботился и о том, чтобы поставить шкатулки для корреспонденции — такие же, какими мы оснащали рабочие зоны, — в этой созданной меньше чем за полчаса спальне.
Откуда он переместил мебель так скоро? Из собственного особняка, или из кладовой, которую, получается, держал специально для таких случаев. Меня до сих пор удивляло, как много позволяла себе королевская семья. По слухам, Стефан вывез в малые дворцы на курортах чуть ли не половину столичной обстановки.
Письма сыпались одно за другим, заполняя обе шкатулки. Глянула на часы. Меня потеряли. Ведь Мэри сегодня на месте, и прием, если не сбиваться с графика, начнется через сорок минут. Ежедневное собрание с участием замов и менторов всех классов я уже пропустила.